Закон притяжения. Его студентка - стр. 61
Косички растрепались и потеряли свою изначальную форму.
А взгляд… он пугал сильнее всего. Потому что казался ей чужим. Диким.
И теперь этот самый взгляд невольно сфокусировался на многочисленных бутыльках, флаконах и прочих гигиенических принадлежностях, аккуратно расставленных на полочках, обрамляющих вышеупомянутое зеркало.
«Таня! Чертова Таня! Как я могла забыть о ее существовании? Она ведь здесь повсюду! Вся квартира пропитана ее мерзкой аурой, точно плесенью!»
Окончательное прозрение обрушилось на нее безудержной лавиной.
Многотонным айсбергом. И оказалось сродни удару под дых.
Сильному, беспощадному. Словно ей чугунным кулаком со всей дури в живот заехали.
Ни капли не щадя, наслаждаясь ее болью. Всхлипнув от неожиданности, Лена чуть покачнулась, из последних сил борясь с желанием рухнуть на пол и свернуться там калачиком.
Макаров озадаченно проследил за ее взглядом и помрачнел еще больше.
Возможно, тоже вспомнил о существовании своей темноволосой пассии.
А возможно, просто пожалел, что вообще к студентке прикоснулся.
— Твою мать, Лена! — прохрипел он вдруг, сделав неосознанный полушаг назад и схватившись за голову. Мужчина стиснул свои виски так сильно, будто пытался размозжить собственный череп. — Твою мать!
Белова же, прокрутив в памяти их недавнюю близость, зашлась в приступе беззвучного истерического хохота. Ее трясло. Глаза неестественно блестели из-за едва сдерживаемых слез.
Во рту стало горько от подступившей желчи.
«Ну, вот и все! Готовься! Сейчас он скажет, что этот волшебный миг был чудовищной ошибкой, а все случившееся между нами – банальным наваждением! Что он равнодушен ко мне, как и прежде, а потому ничего подобного у нас более никогда не повторится! Ладно. Пусть так. Я не стану реветь! Приму как должное! Буду улыбаться! Через силу. Фальшиво. Но буду. Ему не стоит знать, как мне больно… не стоит! Я сильная. Я справлюсь. Я прощу. Разлюблю и забуду! Наверное. Однажды. Ну… или просто с катушек сейчас слечу и рожу ему расцарапаю, если посмеет только заикнуться! Если посмеет за меня решать, что мне считать ошибкой, а что нет! Заору во всю глотку, и пусть потом сам своей Тане объясняет, чем тут со мной занимался! Давай, рискни здоровьем, Виктор Эдуардович!»
Словно предчувствуя беду, ее бедное сердце сжалось в груди до предела.
Ухнуло в пропасть. Заколотилось от волнения с чудовищной скоростью.
Дышать стало трудно. Ребра будто невидимыми стальными тросами стянуло.
«Господи, ну кому я вру? Не заору. Не разлюблю. И не забуду. Черт бы меня подрал, дуру конченую! За что? Вот за что мне все это? Ненавижу гада!»