Закон Ордена - стр. 14
– Я заснула в ванне?
Он пожал плечами. А она посмотрела на него с интересом и – надо же – с нескрываемым презрением.
– Что мне снилось, не твое дело. Почему мы еще живы?
– Мертвая ты мне не принесешь ни гроша, – снова повернувшись к окну, заметил Кестель.
– Не думай, что я ни о чем таком не подозревала. Я сразу поняла, что у тебя есть план.
Он молча смотрел в окно.
– Ну ладно, когда ты начал хлестать пиво, я немного испугалась. Так отчего нас не зарезали?
– Тут порядочные люди.
– Тут Багровая корчма!
– Ну, если переживешь Театр и обзаведешься внуками, будешь им рассказывать про то, что ночевала здесь, – предсказал Кестель.
– Я расскажу им про то, как убивала тебя, – нахмурившись, предсказала Алия.
– Собирайся, – устало приказал он.
Он желал Алию Лов, когда та спала. А проснувшись, она превратилась в обычную вульгарную бабу и уже надоела.
Она поднялась, завернувшись в простыню, уселась на горшок, потом босой ногой толкнула горшок под кровать.
– Развяжи меня. Мне надо одеться.
Кестель не хотел вести ее нагой и потому исполнил просьбу. В общем, при известной осторожности можно было не бояться Алии. Он умел сворачивать шеи просто голыми руками.
Когда она оделась, Кестель снова связал руки.
Они спустились вниз. Корчма пустовала. В дневном свете столы оказались наполовину сгнившими, с потолка свисала паутина, на полу лежали горы мусора и подыхающий пасюк. Кестель вынул из сумки пару истертых, грязных серебряных монет и положил на пыльную стойку.
– Мы должны были заплатить не такой валютой, – заметила Алия.
Когда вышли наружу, она указала руками и вполголоса опасливо сказала: «Колодец».
Кестель подошел к нему и нерешительно заглянул внутрь. Далеко внизу поблескивала поверхность воды, а под самой поверхностью виднелись отрубленные конечности и головы, изуродованные тела, распухшие, искривленные, словно древесные корни. Посиневшие лица расплылись, широко раскрытые глаза казались сплошь серыми.
Всё – мертвое, неподвижное, застывшее.
Кестель вдохнул душный влажный воздух.
Собиралась гроза.
Виана присела на берегу реки и посмотрела на свое отражение. С воды глядело стареющее лицо, на котором шрамов было ровно столько, сколько и морщин. Но не они делали лицо пустой тенью бывшего когда-то. Хуже всего выглядели глаза: мелкие, ввалившиеся, уродливые. Именно по ним было видно, сколь многое умерло в том, что когда-то было настоящей Вианой ДаХан.
Она ударила по воде, чтобы разбить отражение. С другого берега доносилось пение утопленниц. Для Вианы оно звучало лягушачьим кваканьем, но находились ведь и те, кто поддавался чарам этого напева.