Закон и Честь! 3. Ярость закона - стр. 8
– Так и оказалось. Я не знала, сколько прошло времени, день сейчас или ночь, но ждать мне пришлось недолго. Вскорости ко мне в камеру наведался сам доктор Аткинс и популярно объяснил, где я нахожусь. И вот тогда я окончательно поняла, что влипла, и что бордель, даже самый завшивленный и грязный, был бы куда как лучшей альтернативой этой ужасной лечебнице.
– Я даже не могу представить, что ты тогда испытала, – сочувствующе сказал Джек. Он поднялся на ноги и подсыпал в затухающее чрево печи пол ведёрка угля. В лицо дохнуло воспрянувшим жаром. – Не слишком жарко?
Генриетта, сидевшая в опасной близости от приоткрытой печной дверцы, отрицательно помахала златокудрой головой:
– Всё хорошо, Джек. Я так устала… Так устала постоянно мёрзнуть, что теперь никак не могу согреться. Но спасибо, что заботишься обо мне. Что спросил.
– Да пустяки, – вальяжно бросил воришка, укладываясь обратно на матрац. – Не томи, Генри, рассказывай дальше. Признаться, тебя заслушаться можно. Я верю, что ты и впрямь была неплохой нянькой. Хотел бы и я, чтобы мне такая цыпа, как ты, в детстве сказки на ночь почитывала! Ну, ты поняла, в общем…
В голосе Спунера не было ни малейшего смущения. Однако Генриетта давно разучилась краснеть столь двусмысленным шуткам, поэтому спокойно продолжила:
– Начались, наверно, самые ужасные дни в моей жизни. Я томилась в оббитых поролоном стенах, словно приговорённый к казни преступник в камере-одиночке. Мне исправно приносили еду и воду, меняли ведро… Я потеряла счёт часам. Да и как иначе? В норе без окон, где постоянно горит, не выключаясь, свет, ты быстро теряешь чувство времени. Мне казалось, что я провела в этом заточении месяцы. Хотя, как выяснилось потом, Аткинс держал меня под замком всего две недели. Всего! Сейчас я сравнительно легко говорю об этом. Но поверь, Джек, провести две недели в подобных условиях, дрожа от постоянного страха, просыпаясь от каждого шороха и сходя с ума от безысходности и безызвестности… Это действительно верный путь к сумасшествию. И этот свет… тусклый, жёлтый свет, который горит постоянно. Как же мне хотелось разбить эту ненавистную лампочку. Но я не могла достать до потолка.
– В моей палате было прохладно, но не настолько, чтобы замёрзнуть. Спала я на жёстком топчане, одеждой мне служила застиранная больничная рубаха до пят. Примечательно, что все эти дни Аткинса я больше видела. Обслуживали меня дюжие санитары, словно я на самом деле была сумасшедшей незаурядной силы… Однако в тот день, когда меня навестил сам Аткинс, его сопровождали далеко не простые люди. Это были не санитары. Он пришёл ко мне с личным эскортом. Как я поняла, с охраной, с которой он почти никогда не расстаётся. Это тоже тогда показалось мне странным. Да-да, я ещё могла удивляться!