Закон ее прошлого - стр. 4
– Варь, – лепетала где-то там в трубку Аннушка, – Варь, прости меня. Ты ведь знаешь, что я сперва говорю, а потом уже думаю…
– Да при чем здесь ты, Аня… дело разве в тебе… в общем, поищи риелтора, буду очень благодарна.
– Конечно, я все сделаю. А… ты когда планируешь вернуться?
– Когда будет, куда возвращаться.
– То есть все от меня зависит? Чем быстрее найду, тем быстрее ты приедешь?
– Молодец, уяснила. Все, Аннушка, пей свой кофе, он уже наверняка остыл, а мне пора, – вздохнула я. – Мне срочно нужен променад на местный рынок.
Мы распрощались, я отодвинула от себя телефон и наконец позволила себе расплакаться.
Приходящая ко мне убирать дом раз в два дня Жанетт, разбитная веселая молодуха с румяным круглым лицом и тонкой талией, очень контрастировавшей с крутыми бедрами и пышной грудью, была крайне удивлена, когда застала меня рыдающей в кухне.
– Мадам чем-то расстроена? – присев на корточки и стараясь заглянуть мне в лицо, спросила она.
– Голова очень болит, – соврала я, вытирая слезы.
Жанетт поднялась и развила бурную деятельность, полезла в аптечный шкафчик, достала таблетки, налила воды в стакан, поставила все это передо мной на стол:
– Не нужно плакать. Пейте лекарство и непременно идите на воздух, не стоит сидеть в душном помещении. Посидите в саду, там на клумбе зацвели какие-то цветы, заметила, когда шла к вам. Идите, мадам, а я пока сварю вам бульон – хотите?
– Лучше буйабес, – пробормотала я, вспомнив, какой чудесный рыбный суп варит Жанетт.
– Хорошо, мадам, и непременно чесночные гренки, правда? Вы ведь любите.
– Спасибо, Жанетт.
Я выпила таблетку, выбралась из-за стола и, захватив шаль и книгу, побрела в сад, окружавший мой дом со всех сторон. Я специально выбирала дом с садом, помня, как об этом мечтал Руслан. Не знаю, возможно, такой выбор приближал меня к нему хотя бы в мечтах. Я часто сидела в плетеном кресле под старым каштаном, чудом оставшимся здесь с каких-то незапамятных времен, как сказал мне риелтор, и растравляла себя мыслями о Руслане. Сад оказался прекрасным убежищем, успокаивавшим и навевавшим умиротворение. Вскоре я стала страдать чуть меньше, как будто горе мое немного притупилось. Но по-прежнему ночами во сне вдруг возникало лицо Руслана, и я вскидывалась с подушки, хватала сигарету, давилась табачным дымом и слезами и долго не могла уснуть, успокоиться.
Бесцельно перелистывая страницы книги и совершенно не видя текста, я сидела в кресле, завернувшись в большую расписную шаль – предмет нескрываемой зависти Жаннетт. «Надо будет ей из Москвы такую привезти», – подумала я и даже не удивилась тому, как буднично рассуждаю об этом – словно вопрос с поездкой уже решился.