Заколдованная Элла - стр. 20

Это я и сама знала, но он, наверное, считал, будто это такая обязанность царственной особы – все объяснять подданным.

– Даже если бы они умели говорить, все равно, судя по глазам, сказать им было бы нечего, – заметила я.

Последовало удивленное молчание.

– Остроумно! Ты остроумная. Совсем как госпожа Элеонора. – Лицо у принца потемнело. – Прости. Зря я тебе напомнил.

– Я часто о ней думаю, – ответила я. Не часто, а все время.

Мы двинулись вдоль рва.

– А ты хочешь яблочко? – Принц вручил мне еще одно яблоко.

Мне захотелось снова посмешить его. Я постучала в землю правым башмаком, словно копытом, мотнула головой, словно гривой тряхнула. Вытаращив глаза, я тупо уставилась на Чара и с громким хрустом надкусила яблоко.

Да, он засмеялся. А потом сделал официальное заявление:

– Ты мне нравишься. Даже очень.

И вытащил из сумки третье яблоко – себе.

Мне он тоже нравился. Он не был ни заносчивым, ни скованным, не то что верховный советник Томас.

Нам кланялись все встречные киррийцы и даже иностранцы – эльфы и гномы. Я не знала, как полагается ответить, а Чар каждый раз поднимал согнутую в локте руку – это был королевский салют. Видно было, что у него это вошло в привычку, – как вошло в привычку все объяснять. Мне, наверное, достаточно низко склонять голову. Ну их, реверансы, того и гляди, шлепнешься.

Мы поравнялись с клетками, где жили попугаи, – еще одно мое любимое местечко. Попугаи болтали на всех языках на свете – и на заморских человеческих, и на наречиях других рас – гномьем, эльфийском, огрском и абдеджи (великанском). Я обожала передразнивать птиц, хотя смысла их слов не понимала.

Смотрителя звали Саймон, и мы с ним дружили. Когда он увидел Чара, то тоже низко поклонился. И отвернулся к клетке – он как раз кормил ярко-оранжевого попугая.

– Новенький, – сказал Саймон. – Трещит по-гномьи не умолкая.

–, фвточор эвтугх брззай иртх иммадбеч эвтугх брззаЙ, – проскрипел попугай.

–, фвточор эвтугх брззай иртх иммадбеч эвтугх брззаЙ, – повторила я.

– Ты говоришь по-гномьи?! – поразился Чар.

– Мне нравится изображать разные звуки. А так я знаю всего несколько слов.

– Фавитчор эвтук бриззай… – Чар махнул рукой. – Нет, у тебя получалось лучше.

–, ачод дх ээйх афчуЗ уочлудвааЧ, – протрещал попутай.

– Вы понимаете, что он говорит? – спросила я Саймона: иногда ему удавалось переводить птичьи реплики.

Саймон мотнул головой:

– А вы, сударь?

– Нет. Булькают – и все.

Саймона позвали другие посетители, он извинился и отошел к ним. А Чар смотрел, как я прощаюсь со всеми птицами по очереди.

–, иккво пвач брззай уведьеЭ. – По-гномьи: «Скоро снова будем копать вместе».