Закогтить феникса - стр. 16

Вскоре я замечаю новый, самый надёжный ориентир. Совершенствующиеся проложили тропу. Нет, они не возвели парадную лестницу, но позаботились, чтобы подниматься было удобно. Подозреваю, что по скальному ребру я карабкалась зря, где-то есть расчищенная дорожка. Но я же не знала… Вниз пойду с комфортом.

Грубое подобие лестницы приводит меня туда, куда я и ожидаю – на самую вершину. Сравнивая её со шляпкой гриба, я угадала. У шляпок старых сыроежек поднимаются края, и вместо шляпки получается суповая тарелка.

Снежные лотосы растут отнюдь не на скромной полянке. Они заполонили собой каменную чашу, и холод стоит настолько зверский, что я его ощущаю всем телом. Согреться каплями ци я не смогу. Я рискую замёрзнуть раньше, чем приближусь к краю каменной чаши.

Пока я размышляю, моё появление замечает ледяной полоз. Белая, идеально сливающаяся со снежным покровом змея выскальзывает из чаши мне навстречу. Я чудом замечаю движение.

Источающая живое тепло, я для змеи угроза.

В прежние времена я бы полоза не заметила – смела щелчком когтя. Что делать сейчас – не представляю. Я абсолютно беспомощна. Всё, что я могу – это выхватить водный талисман и сломать хрупкую оболочку. Выплёскивается вода, растекается по склону, устремляется в каменную чашу.

Два удара сердца, и вода застывает причудливой ледышкой. Сразу четыре полоза вмораживаются в лёд. И для них он слишком тёплый. Полозы погибают мгновенно. Увы, не только они – попавшие под разлив воды снежные лотосы тоже гибнут.

Я до сих пор не понимаю, как это работает. Если вытащить лотос, особенно с пластом снега, в котором он укоренился, то под полуденным солнцем самой жаркой пустыни такой лотос будет упрямо источать мороз. Но резкий перепад температур, пусть и незначительный, для него губителен.

Пара талисманов, и у меня получается ледяной спуск. Мороз, будто испугавшись, отступает. Правильно, мороз на вершине неестественный, его как аромат, источают снежные лотосы. Через день или два они захватят отобранный у них склон, но сейчас я расчистила себе место.

Я пересчитываю оставшиеся талисмыны. Слишком быстро я их расходую, а ведь я только до вершины дошла, но ещё шестью я креплю к спуску верёвку. Меньше – никак. Экономя время, каждое мгновение на счету, ведь долго верёвка не продержится, я по петелькам-ступенькам спускаюсь, пока с обеих сторон достаточно близко к ледяному “языку” не оказываются цветы.

У меня четыре пиалы.

Я, чтобы освободить руки, вцепляюсь в петлю зубами. Для равновесия. Главный упор только на ноги.

В каждой руке по пиале. Та, что побольше, из-под риса, будет лопаткой, а та, что поменьше, из-под воды – горшком.