Заказ на (не)любовь - стр. 11
– Вы выглядите уставшей, – отвлекаюсь от своих мыслей, понимая, что он внимательно рассматривает меня. – Да и малышку не хочется будить. Давайте подвезу вас домой.
Если бы сейчас разверзся потолок и прямо на нас с неба посыпался золотой дождь, я удивилась бы меньше. Но на такое уж точно не могу согласиться. Иначе просто сойду с ума от волнения.
– Я вызову такси, не беспокойтесь, пожалуйста. Вы и так сделали… безумно много.
– Перестаньте, Варя, ничего особенного я не сделал. У вас чудесная девочка, и мне было приятно провести с ней время, – он задумчиво, с легкой улыбкой смотрит на меня. Тем самым взглядом. Нет, в нем не любовь, но такое тепло, от которого мое сердце тает. Превращается в мягкую податливую массу, из которой можно слепить все, что угодно. – А вот у вас сегодня выдался трудный день. Отправляйтесь домой и отдохните, как следует.
Я киваю, осторожно беру на руки спящую дочь и иду к выходу. Уже от двери шепчу слова прощания вперемешку с очередной порцией благодарности. И одновременно продолжаю не верить. Это все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Скоро я проснусь. Обязательно проснусь…
А вот Соня крепко и спокойно спит у меня на руках до самого дома. Сопит, смешно причмокивая во сне. Не просыпается, когда машина останавливается у подъезда, и даже потом, когда я раздеваю ее и укладываю в постель. И правда намаялась. Но когда подтыкаю одеяло со всех сторон так, как она любит, малышка открывает сонные глазки и улыбается мне.
– Мы дома, мамочка?
– Дома, родная. Спи, – целую ее в лоб.
Соня кивает, устраиваясь поудобнее. Но перед тем, как снова закрыть глаза, неожиданно выдает:
– Мне дядя Лева понравился. Он хороший. А еще у него в альбоме фотография моего папы.
***
Дочка, как всегда, спит глубоким и крепким сном, а вот мне до самого утра не удается сомкнуть глаз. Я снова и снова переживаю все, что было накануне. Прокручиваю в памяти. Повторяю сказанные и услышанные слова. И думаю, думаю, думаю…
Почему Невельский так поступил? Это слишком сильно не похоже на обычную жалость. В ресторане работает больше десяти официантов, но ни к кому из них не выказывается какого-то особенного снисхождения. И никогда не выказывалось. Конечно, мне не приходилось наблюдать подробности жизни и работы каждого, но слухи-то расползаются быстро. Трудно было бы не услышать, если бы имело место что-то подобное.
Вот и завтра, наверняка, все будут болтать о том, что случилось. Шептаться за спиной. Я не боюсь разговоров, но совершенно не хочется, чтобы из-за меня трепали имя человека, проявившего ко мне доброту. Такую доброту, которой я очень давно не встречала.