Закат над Квантуном - стр. 22
На следующий день Антона Федоровича ждал неприятный сюрприз, который, впрочем, вскоре таковым быть перестал. Судебный следователь не успел снять пальто, как на пороге его камеры появился полицейский надзиратель Дминский. Оказалось, что в эту ночь около 4-х часов утра в Административном городке произошло убийство неизвестного китайца. Энергичными мерами, принятыми надзирателем Дминским, убийцы были задержаны и оказались тремя русскими слесарями. Похвалив полицейского за расторопность и усердие, Горский выразил желание допросить душегубов в тюрьме.
Слесари признали свою вину. Причем каждый из них на личном допросе заявил, что это именно он убил «китая». Чувство локтя у этих мужиков вызывало уважение, чего не скажешь о мотиве. Несчастный азиат стал жертвой банального спонтанного жестокого грабежа.
– И много вы с этого китайца поимели? – спросил Горский у одного из задержанных.
– Восемь целковых… – опустив голову, признался бородатый убийца.
– И стоило из-за восьми рублей себе жизнь губить? – печально вздохнул титулярный советник.
– Чаво уж ныне баить, ваше благородие… Бес попутал ентого косоглазого отмордовать. Коли дурачьё, так там нам и место – в Сибири.
Мужиков Антону Федоровичу было искренно жаль, потому что в глазах каждого из них он увидел неподдельное раскаяние. Каторга их ждет неминуемая. Разве что Алексей Владимирович сбавит им срок, взяв во внимание их нужную рабочую профессию.
В камере мирового судьи шло предварительное слушание по делу Шлянкера. Присутствовали полдюжины потерпевших, двое конвоиров, адвокат и письмоводитель. Горский прошел к себе в каморку оформлять дело об убийстве китайца тремя русскими слесарями. Шлянкер не вызывал у него более интереса.
Год начался с убийства – еще одна нехорошая примета. Слишком много нехороших примет. Разве что в газетах сплошь воодушевление и чуть ли не объявление мира при том, что войны еще никакой не случилось…
Перед уходом Алексей Владимирович поинтересовался у Антона Федоровича, придет ли он на завтрашний крещенский базар и бал-маскарад. Горский ответил отрицательно, не утруждая себя объяснениями.
После присутствия он отправился к всенощной. В церкви собралось много народу, в том числе градоначальник со своими приближенными.
«Как можно лихоимствовать и одновременно поклоняться Богу? Вопиющее иезуитство!» – с негодованием думал судебный следователь, разглядывая одухотворенные лица высших городских чиновников.
Настроение поднял стройный хор, в котором, как и всегда, блистала баронесса фон Нолькен. Наталья Николаевна по привычке оглядывала прихожан. Завидев Горского, добро улыбнулась и продолжила спокойно петь. Антон Федорович придавал ей сил.