Закаленные бурей 5 - стр. 29
– Товарищи, сегодня 23 октября, начало революции назначаем на вечер 25 октября.
Я ушёл обрадовать своих парней об их участии в этом эпохальном событии.
– Ты ему доверяешь, Ильич?
– Ему доверяю, товарищ Рыков. Если Семенов сказал, то сделает, иначе, он нас давно бы уничтожил. Я с ним, пока работал на Финском заливе, второй раз познакомился.
– Все равно, товарищ Ленин, надо подготовить революционные части.
– Согласен, Лев. Вот и займись этим лично!
В городе витало ощущение чего-то решающего. Везде шли революционные разговоры, митинговали толпы рабочих, студентов, солдат и матросов, постоянно заседали всевозможные ревкомы, стачкомы, домкомы, губернкомы и прочие «комы». Министры Временного правительства всё это видели, но сил что-либо изменить у них не было. Страна всё реальнее сваливалась в пропасть неуправляемого хаоса, разрухи и бандитизма. В перерывах между разговорами о спасении России, министры смотрели в окна дворца на улицу.
– Что мы наделали, пропала Россия!
– Господин Прокопович, перестаньте ныть. Все в руках Божьих, мы победим врагов страны.
– Господин Керенский, вы сами верите в эту чушь? Я экономист и профессор, я всё вижу, но ничего не могу сделать. Я предупреждал вас не шутить с Доном. Зачем было ссориться с атаманом Калединым. Казаки – наш оплот, теперь вовсе не стремятся идти на защиту Зимнего. Вчера покинул свой пост и ушли в казармы первый самокатный батальон, а это четыреста солдат. Идёт нехорошее брожение в артиллерийском и пулемётном полку. Не представляю, чем всё это закончится. Люди на улицах говорят о перевороте.
– У нас есть женский батальон смерти и юнкера. Хватит в этом году революций.
– Бабы и мальчишки! Кого они защитят?
Как ни странно основным двигателем подготовки восстания стал Троцкий, а его главными помощникам оказались революционеры Подвойский и Овсеенко. Лев лично разагитировал гарнизон Петропавловской крепости уйти в казармы. 24 октября в казармы вернулись пулемётный полк и артиллеристы с орудиями, разагитированные большевиком Морозовым с товарищами.
О вот дела со сбором красногвардейских отрядов для штурма шли не очень хорошо. На том же Путиловском заводе числилось 1500 верных красноармейцев, на деле же вечером 25 числа к Зимнему подошло всего лишь 80 человек, а 15 000 бойцов по Петрограду оказались только на бумаге. Так что собрать подавляющее количество революционеров, желающих идти на пулемёты, не получилось. Перед началом операции я ещё раз уточнил у Ленина один вопрос.
– Слушай, Ильич, может, мы сами арестуем всю эту временную министерию, и дело с концом?