Закаленные бурей 1 - стр. 18
– Пустяки, накопил бы на новые. А с каждой зарплаты я немного денег в призренный приют на детей жертвую, и сейчас обязательно отдам.
Больше наш класс над Лампой не шутил и на латыни вёл себя прилично.
Ещё одним нелюбимым предметом был у нас закон Божий. Духовник, отец Фома, был мужик вроде ничего, когда с ним общались вне урока, но в целом, очень нудный по жизни и тяжёлый в рабочем общении. Он жил на своей волне догматов и принятого им распорядка жизни, совершенно не интересуясь веяниями времени и интересами собеседника. Его принцип общения можно было охарактеризовать как «должно быть так, и не иначе, а если иначе, то именно так, как должно по закону Божьему, а шаг влево или вправо – сие не по канонам, значит, неверно и не должно». А ещё он был противник любого прогресса, то есть пользоваться благами цивилизации не брезговал, а вот созидать что-либо новое по его убеждению было грешно и супротив законов Божьих. При всем этом он любил кагор, частенько прикладываясь к нему во время уроков.
– Отчего, отец Фома, грешно-то?
– Все должно делаться только Божьим промыслом.
– Так чего вы одежду носите, которую люди на станках сделали? Ходили бы себе в листьях, аки африканские эфиёпы.
– Чур меня, нашли с кем сравнить. А одежда есть Божий промысел.
– Так вы против производства станков, электричества, двигателей!
– Против всей этой ереси, но во всем, что благо для людей, есть рука Господня.
– Так чтобы благо было, учиться надо и новое исследовать. А вы ведёте себя, словно упрямый осел. Вы хуже осла, отец Фома, вы тормоз прогресса!
– Это я то хуже осла, паршивец ты этакий! И не спорь со мной, отрок! Мал зело ещё, чтобы рассуждать о смысле бытия. Сел на своё место и стих.
– Какой вам стих прочитать, отец Фома?
– Молча сиди, сел и стих! Отчего нынешние отроки такие безмозглые пошли!
– Грешно так выражаться! Все мы созданы по образу его и подобию.
– Это люди созданы, а вы, балбесы, яко ошибки его.
– Тьфу на вас, батюшка, так о человеке судить.
– Не спорь со мной, отрок, пока епитифию не наложил.
– Епитимью, отец Фома. А епитифию вы куда ложить собрались, в штаны или ещё места знаете?
– Цыц, грешные! Ошибся я. Ваши дурацкие разговоры совсем разум мой затуманили. Живо все по местам, открыли Псалтырь, читать будем. А я нервы подлечу, изнервничался я ужо совсем. Медунов, читай десятый псалом, да с чувством.
– Стараюсь, отец Фома!
– Стараться на горшке будешь, а здесь с усердием надо. Читай уже, услади слух мой словами елейными. Лишь бы отлынить от дел благочестивых, мракобесы.
Серж начинал читать с усердием, отец Фома, сделав глоток, замирал в блаженстве, не забывая поправлять читающего.