Заходит солнце на Востоке - стр. 10
– Вы наверняка и лично много бывали и на островах, и на земли самой Нуветтерии вступали, – заметил Аруэ.
– И правда, доводилось бывать и часто общаться с многими путешественниками, – ответил Виктор.
– А как вы полагаете, господин Аруэ, – обратился Доброславный, – как эту историю можно было бы разобрать с точки зрения социальной философии?
– Ну конечно же, на поверхности лежит миссия Великого Просвещения. Только подумайте, какое беззаконие и варварство творится на Востоке! И это же наши, западные люди.
«Да о чем вы тут двое вообще собираетесь рассуждать, резонеры? – думал про себя Виктор. – Вы же здесь сытые сидите, потому что кому-то приходится этой работой там заниматься. А все ваше Просвещение – не более чем циркуляция богатств по благополучным землям».
Дезир уже хотел покинуть их, но вдруг он увидел несущуюся на него даму, за которой только и поспевал муж. Это была его относительно давняя знакомая – жена большого алийского коммерсанта Антония Погребская – женщина эффектная, яркая, известная общественная благодетельница, а рядом с ней, собственно, сам господин Савва Погребский.
– Виктор! Дорогой наш друг! А мы сразу бросились вас искать, как прибыли.
Погребские были одной из первых семей, с которыми Виктор сошелся еще в начале своей карьеры. Все представились друг другу, разговор продолжился.
– Как обстоят дела с колониальной торговлей? – обратился Виктор к господину Погребскому, желая уйти от философских разговоров.
– Проходила как-то новость об экспансии югорувнийского торгового альянса, в больших газетах писали, между прочим. Но на деле лишь попытка промышленников с материка шум поднять, дабы свои дела устроить. Не нравится им, что у нас на острове всегда дела лучше с колониями идут, чем у них.
– Почему же вы так думаете? – поинтересовался Аруэ.
Виктор понял, что и тут сейчас начнутся лишь пустые разговоры, а потому аккуратно выскользнул и обратился к госпоже Погребской:
– Как думаете, стоит пьесу продавать рабочим театрам?
Не успела та ответить, как тут же вмешался Герд:
– Да зачем тебе это? Пускай лучше оно остается в нашем, настоящем театре. Зачем тебе впустую свою репутацию тиражировать?
– Позвольте, господин Штур, – вернулась в беседу Антония, – люди имеют право знать. Это же наши общечеловеческие права! И искусство – главный их предмет. Оно стимулирует людей подниматься с самых низов наверх, является неотъемлемой, а возможно и первой энергией нашего общества и Просвещения.
Тут их заслышал Аруэ, которому успел надоесть господин Погребский, и он ловко подхватил:
– Да вы, многоуважаемая сударыня, философ! По натуре… а может быть, и по образованию?