Заххок - стр. 71
– Даврон, знаете, что за человек этот… враг народа? Тот, что сейчас у Сангака.
– Партиец какой-то. Был секретарём райкома, вторым или третьим. Где-то в Восе или Московском… Сейчас возле Народного фронта болтается…
– За что его Сангак распекает?
– Без понятия.
Хотелось расспросить о многом, но я решил не гнать коней, вечером будет поспособнее. Разговор перешёл на общие темы: недавние зверства исламистов в окрестностях Курган-Тюбе, возвращение таджикских беженцев из Афганистана… Наконец дверь святилища открылась, враг народа вышел с листком в руке. Бумажку он бережно сложил, спрятал во внутренний карман пиджака и удалился с удовлетворённым видом.
Японцы обрадованно засуетились, но адъютант крикнул:
– Даврон, зайди к Сангаку.
Японцы обиженно загалдели. Ещё сильнее, думаю, они оскорбились, когда после Даврона вновь позвали меня. Я спросил Сангака:
– Человек, который к вам заходил, кто он? – имея в виду: «Что он натворил?»
Сангак ответил недовольно:
– Дела. Мы теперь власть. Приходится решать много вопросов.
Понимать следовало: «Впустили тебя с парадного входа? Знай место и на кухню не лезь». Без перехода он продолжил:
– Во всем, что случилось с нами, я обвиняю Горбачева и всех этих прогнивших карьеристов, генералов-адмиралов. Это они довели нас до нынешнего состояния. Из России зараза потихоньку проникла и в Среднюю Азию…
Трибун и оратор, говорил он долго, и его, видимо, мало волновало, что в приёмной томятся японцы. Важнее было через московскую газету высказаться перед российской аудиторией. И хотя он перемежал свою версию событий гражданской войны политическими лозунгами и призывами, филиппиками против врагов, вряд ли это была расчётливая демагогия. У меня создалось впечатление, что он говорит то, что думает и как думает.
Позднее, прослушивая диктофонные записи, я пришёл к заключению, что Сангак ни в коем разе не приукрашивал свою родословную. Доводов несколько. В его родных местах народ знает как свои пять пальцев все линии родства со столь прославленной личностью, как эшон Султон, а потому хвалиться ложной генеалогией попросту глупо – сразу же уличат и позора не оберёшься. (По этой же, думаю, причине глава Таджикистана Эмомали Рахмонов ни разу самолично не упоминал о своей принадлежности к «белой кости». Иное дело – смутные слухи, которые распространяют сторонники.) Однако история его возвышения оставалась загадкой.
Вечером я взял бутылку водки, припасённую для такого случая, и пошёл к телевизионщикам. Ребята установили тумбочку меж двух кроватей, выложили полбуханки хлеба, пучок редиски и зелень. С провизией в Курган-Тюбе не густо… Долговязый телеоператор Би-би-си, сразу же взялся опекать меня.