Заговор самоубийц - стр. 17
Голландия времен Халса – молодое буржуазное государство, которое после восьмидесяти лет борьбы с испанскими завоевателями наконец обретает независимость и становится крупнейшим торговым центром Европы. Голландцы спорили о том, куда вкладывать деньги, строили финансовые пирамиды, богатели и разорялись… Халс почти никогда не уезжал из родного Харлема, не было нужды. Он быстро вписался в новые рыночные отношения. К тому же в Голландии впервые в Европе сложился художественный рынок. И голландские художники конкурировали друг с другом за каждого покупателя.
Халс прославился в 1616 году после создания группового портрета «Банкет офицеров стрелковой роты Святого Георгия». У художника появился свой круг клиентов, среди которых были и знаменитости, например, математик Рене Декарт.
Он пишет индивидуальные портреты, часто это портреты парные – муж и жена. Рисует портреты корпоративные, типа «Банкет офицеров…». Это такой сугубо голландский жанр. Торговые корпорации, военные части, городская милиция и прочие вскладчину заказывали такие картины голландским портретистам. Франс Халс исполнял подобные заказы быстро и качественно и снискал себе действительно огромную славу среди современников. Днем Халс писал портреты на заказ, а вечером шел в любимый кабак и творил уже для души. На его работах голландское простонародье – жизнерадостные пьяницы, балагуры, весельчаки, продажные женщины…
Возможно, именно там, в кабаках и тавернах родного Харлема, Франс Халс нашел образы и для своих религиозных полотен, среди которых был «Святой Лука». Это мог быть случайный собутыльник, нищий, плотник, который строил корабли, купец, который мимо про ходил…
До какого-то времени считалось, что он религиозные композиции не писал. Да и кто в то время мог заказать Халсу портреты четырех евангелистов? Ведь в Нидерландах окончательно победил протестантизм, и Церкви больше не украшали изображениями святых. Может, художник написал эти полотна для католика, желающего тайно повесить их дома? Или для себя? Но был ли он глубоко верующим человеком? Ответов на эти вопросы нет, и вряд ли уже их удастся найти.
Московские оперативники тщательно «отрабатывали» всех, кто мог что-то сказать о краже. Прежде всего, разумеется, работников музея. И вот наконец… Сотрудники Пушкинского музея вспомнили иностранца, который подолгу простаивал перед картиной «Святой Лука» и делал какие-то заметки в блокноте. Выяснили, что это был бельгийский искусствовед Жак Ванденберг. В СССР он уже бывал и раньше и даже пытался установить какие-то контакты со спекулянтами антиквариата. За ним тут же установили слежку, а потом в отель «Метрополь», где жил Ванденберг, послали агента – симпатичную девушку, так называемую «ласточку», которая знакомится с подозреваемым. Она пригласила его к себе в гости, между делом рассказала легенду, согласно которой ее отец занимается коллекционированием предметов искусства, занимается давно, а сейчас она ищет покупателя, чтобы сбыть ценную картину. И девушка показала Ванденбергу мастерски сделанную копию Рембрандта и назвала цену. Потрясенный бельгиец просил дать ему день на раздумье.