Заговор профессоров. От Ленина до Брежнева - стр. 41
Щепкин, ловкий заговорщик, показал на допросах в ВЧК, что единолично держал связь с офицерами из военной организации центра – получал от них данные о советских частях, которые потом отправлял с курьерами в штаб Деникина, координировал планы. Все сам. Другие члены организации, профессора, общественные и партийные деятели не догадывались, не знали об этой тайной деятельности их руководителя. И действовал Щепкин так, по его словам, потому что считал эту публику неспособной к конспиративной деятельности. Но из показаний другого члена организации, бывшего чиновника для особых поручений Временного правительства Н. Н. Виноградского, следует иная картина. Во-первых, после ареста Щепкина Трубецкой (член организации) шифровал донесения, «отправляемые белогвардейцам»; во-вторых, у профессора Кольцова «хранились суммы НЦ, и он передавал необходимые деньги на военную организацию С. Е. Трубецкому». И дальше Виноградский подсказывает следователю, что «доказать наличность у Кольцова сумм “Нац. центра” трудно, так как у него постоянно хранились значительные деньги Научного института»[49].
Конечно, трудно доказать что-либо, когда деньги на научные исследования хранятся в одном кошельке с деньгами на подпольную деятельность. Это и была настоящая конспирация, придуманная Кольцовым. Возможно, понимание природы денег у него сложилось под влиянием отца-бухгалтера, служившего в меховой фирме. В любом случае «кольцовская» конспирация отвергала «щепкинскую», державшуюся на утверждении, что профессора – неудачные конспираторы.
На заседаниях «Центра» тон задавала профессорская группа – Котляревский, Муравьев, Фельдштейн, Кольцов. Несомненным лидером был Котляревский Сергей Андреевич. Он-то и руководил всей деятельностью «Центра» в деле разработки программ и проектов. В обсуждениях он задавал тон, мог искусно управлять полемикой и отстаивать позицию.
Котляревский – профессор истории, научные интересы которого простирались от проблем создания федеративного строя в России, географии страны до организации государственной власти. В царское время он был членом Государственной думы от кадетов. До 1908 года состоял в ЦК этой партии, потом покинул ее из-за программных разногласий. С тех пор занимался наукой и преподаванием. Когда после Октябрьской революции власть стала советской, он не верил в ее прочность и, естественно, не разделял ее политику. Тем не менее его пригласили на работу в советский Комиссариат юстиции, потом в Комиссариат просвещения. Политически он определял себя как эволюционного социалиста. Эта позиция и привела его в «Национальный центр», где он стал лидером в деле разработки национальных программ.