Заговор кукол - стр. 44
Отложив первое письмо, она взяла второй лист и вновь на секунду задумалась, вглядываясь в бумагу.
«Мой милый Дориан,
Прости меня за боль, которую ты испытал, и знай, что нет в том моей вины.
Узнав о произошедшем, я решилась написать тебе. Отчаяние мое безгранично, а надежда почти умерла. Я ехала в Сити, мечтая о новой жизни и встрече с тобой, и будущее виделось светлым и преисполненным чудес. Однако ныне, оглядываясь назад, я понимаю, сколь наивны мы были.
Нельзя уйти от судьбы.
И она ждала меня в этом доме, который я помню, верно, как помнишь и ты. Не оттого ли бесконечно горько понимать, что место, воплощавшее для нас всю радость безоблачного детства и отрочества, ныне стало тюрьмой.
Запечатанные снаружи окна закрыты для меня изнутри. Слуги – надзиратели, коих я опасаюсь едва ли не больше, чем того, кто затеял сей уродливый спектакль. Я не посмею назвать это имя, ибо ты не поверишь.
Я и не прошу о вере.
Единственное, чего я желаю и о чем молю: будь осторожен! Беги! Уезжай из города, забудь обо мне, забудь о себе прежнем. Возьми новое имя и новую жизнь. Скройся в колониях, ибо лишь там ты будешь в безопасности.
Обо мне не волнуйся. Я уверена, что прямая опасность мне не грозит и, поняв, что упустил тебя, он оставит меня в покое. Быть может, поспособствует скорейшему замужеству с преданным ему человеком, а это – не самая худшая участь для женщины.
Сегодня я передам оба письма с лакеем, который показался мне надежным. Молю Господа, чтобы так и было.
Прощай, мой милый Дориан. И знай, что ты всегда будешь в моем сердце.
Нежно любящая тебя Эмили».
Дождавшись, когда чернила высохнут, мисс Эмили аккуратно сложила письма, сунула их в конверты – два как раз ожидали на столике – и подписав адреса, запечатала.
Затем она вернулась в постель и, едва коснувшись подушки, уснула.
Спустя минуту или две стена рядом с камином скрипнула и разошлась. По комнате потянуло сыростью, и огонь, присев, зашипел. Выбравшийся из тайника карлик подбежал к столу, схватил оба письма и кинулся к щели. Закрылась она также беззвучно, как и открылась.
Сью собиралась домой. Холодно. И туману натянуло, теперь ничегошеньки не видать, а что видать, того бы лучше и не видеть. Ноги озябли, и груди тоже, и под юбкой было сыро да неприятно. Чего стоять? Ведь ясненько, что ничего от стояния не будет. Но денек и без того неудачливый был.
И прошлый тоже.
И позапрошлый.
Девки вроде утешают-успокаивают, да на рожах написано – рады. Она уйдет, им больше места останется. Сью всхлипнула, нарочно громко – авось услышит кто, отзовется.