Загон - стр. 18
– А я, значит, один из первых… – сказал он и невесело рассмеялся.
Собрав с пола мягкий упаковочный пластик, Илья завернул в него чужую кепку и сунул всё это в коробку из-под монитора.
Внезапно защекотало запястье, Илья собрался почесать руку, но вовремя вспомнил, что это виброзвонок, и поднес часы к губам.
– На связи, – буркнул он.
– Какие новости? – спросил монотонный голос.
Микродинамик Илье вшили за левое ухо, и каждое слово отдавалось нестерпимым зудом.
– Монитор взял, – похвастал он. – И гречки два килограмма. Буду кашу варить.
– Кашу?.. Мне не до шуток, Царапин.
– Больше новостей нет.
– И контакта нет, – сказали где-то под кожей. – Проблемы?..
– В общем, да. Но я что-нибудь придумаю.
– Ты уж постарайся, Царапин.
– Хорошо. Всё, отбой?
– Отбой.
– «Постарайся, Царапин!..» – раздраженно повторил Илья. – Стара-аюсь, господин начальник, я стара-аюсь! Проку-то? Если он мне в глаза сказал, чтоб я к нему не лез! Друзья ему, понимаешь, не нужны!..
Чер Андрей Белкин не понравился Илье сразу. Илья ожидал увидеть либо заторможенного дебила с квадратной головой, либо что-нибудь тщедушное с кривой шеей и дрожащими руками. Белкин же был физически здоровым – небритым, взлохмаченным, с черной каймой под ногтями, но всё же не увечным, не жалким типом из ролика социальной рекламы.
– Постарайся, постарайся… – пробормотал Илья. – Самих бы сюда, в этот отстойник!..
Он заметил, что продолжает говорить вслух. Эту привычку Илья приобрел еще в юности, с тех пор, как начал оставаться в одиночестве – в основном на сроки от года до трех. Он успел сменить много комнат – некоторые не имели окон, в некоторых унитаз стоял прямо у кровати, но такие, чтоб без телемонитора, ему еще не попадались.
– Это вам, конвой собачий, не просто так, а права человека! – изрек Илья. – Без окна жить можно, без бухалова тяжело, но тоже можно, а без телика?.. Свихнешься!
Он нашел в стене разъем и, откинув защитную крышку, подключил кабель. Экран мягко засветился, в углу замигала пиктограмма автонастройки.
Илья в ожидании прилег на кровать и поправил под головой твердую подушку. Обустраивать быт по-человечески он не собирался. Когда-то это его увлекало, но теперь надоело. Всегда одно и то же: только приведешь квартиру в порядок, уже пора переезжать. Единственное, чего Илья не мог терпеть, – это тараканы и отсутствие монитора. Тараканы здесь, кажется, не водились.
Тонкий рубец за ухом всё еще свербел, так бывало после каждого сеанса связи. Илья выругался, но – мысленно. От вредной привычки разговаривать с самим собой он постепенно избавлялся, ведь прошлое было позади. Хотя настоящее мало чем отличалось.