Загадочное превращение - стр. 4
И что хуже всего, Дикки постоянно критиковал ее внешность, находя в ней все новые изъяны. Ему все в ней не нравилось: ее лицо, фигура, платья, речь, манеры, родственники, ее образ мыслей, ее наивность, ее подруги или отсутствие таковых. Эти упреки никогда не прекращались, они капали ей на голову, постоянно и постепенно разъедали все, что осталось в ней от самоуважения. Теперь единственным ее желанием, когда она просыпалась, было поскорее прожить этот день и забыться сном. Иного способа убежать от действительности у нее не было. О самоубийстве не могло быть и речи, как, впрочем, и о разводе.
– Где ваш отец? – внезапно взревел Дикки, тем самым вернув Кристиану к действительности. – Что это за мужчина, который позволяет своим незамужним дочерям шататься по городу без него?
– Дикки, успокойся, ты не прав, – возразила ему Кристиана, встав на сторону Сюзетты. – Прошу тебя, не волнуйся. Твой завтрак стынет. Почему бы тебе не…
– Наш завтрак, – резко одернул ее муж, и на лице его появилась такая знакомая Кристиане улыбка, которая не сулила ей ничего хорошего. Она мысленно вздохнула. Он придумал, как ее наказать. А возможно, и не только ее. – Но ты права. Завтрак действительно остывает, пока мы тратим время на незваных гостей.
Кристиана внезапно обнаружила, что ее ладонь крепко сжата в ладони Дикки, и в ту же секунду он потащил ее за собой по коридору.
– Проводи сестер моей жены в гостиную, Хавершем. Мы зайдем к ним после того, как насладимся завтраком, который так долго и старательно готовил повар.
Кристиана бросила на сестер прощальный тревожный взгляд, которым попыталась предупредить их, чтобы не делали глупостей, и уже в следующее мгновение оказалась в столовой. Дикки громко захлопнул за ней дверь.
– Твоему отцу должно быть стыдно за то, что он воспитал таких дерзких, таких безнравственных дочерей, – процедил он, подведя ее к буфету. – Вас всех надо бы очень долго муштровать, чтобы получился хоть какой-то толк. Но разве твоему папаше под силу справиться с вами, если он и себя-то не научился держать в руках?
Кристиана хранила молчание. Она лишь взяла тарелку и принялась выбирать еду из того, что предлагалось. Она уже давно научилась тому, что любая реплика с ее стороны приводит лишь к очередному, еще более злобному выговору, и потому, взяв ломтик поджаренного хлеба и немного фруктов, хотела было отойти и сесть за стол.
– Ты будешь есть как положено, жена, – рявкнул Дикки, заставив ее замереть. – Дай мне свою тарелку.
Кристиана прикусила язык, когда он вырвал тарелку у нее из рук, и подавила вздох, когда Дикки принялся накладывать на нее горкой жареные почки и копченую сельдь – еду, которую, как ему было известно, она ненавидела. Похоже, наказание уже началось.