Загадки истории. Византия - стр. 3

…застыл, повиснув на лестнице на некотором расстоянии от земли, и долго смотрел на свою работу. Он чувствовал себя застывшим в ином смысле, в том мгновении, которое трудно определить. У него возникло ощущение, что как только он спустится с этой лестницы, окончательно закончится его труд, закончится навсегда. Ему казалось, что он висит в безвременье, пока этого не произошло, а потом его труд и его достижения перейдут в прошлое или в будущее, но никогда уже не будут настоящим.

Его душа была полна до краев. Он думал о мозаичниках прошлых столетий… здесь, в Варене, в Сарантии, в Родиасе, или далеко на юге, за морем, в городах на побережье за Кандарией, или на востоке, в древней Тракезии, или в Саврадии (о святых людях с их дарами, которые сотворили Джада в тамошней церкви, чьи имена затеряны в молчании)… обо всех неизвестных мастерах, ушедших, окутанных саваном исчезнувшего времени, мертвых.

Их творения (то, что уцелело) стали славой земли Господа, даром его света, а творцы превратились в неясные тени.

Он посмотрел на то место внизу панно, где только что выложил смальту, еще не присохшую на место, и увидел двойную букву… – свои инициалы, как и на медальоне, изображенном на его фигуре на панно. Думая о них, обо всех, ушедших, или живущих, или о тех, кто придет, он подписал свою работу на стене»[1].

А на троне базилевс ромэев

Пресиятельнейший и пресвятейший

В пурпурной виссоновой хламиде,

В белом саккосе златоклавом,

В золотой чеканной диадиме,

В измарагдах и адамантах,

Неусыпно печется о державе.

…

Вкруг него сидят каллиграфы,

Записывают каждое слово,

И слово становится законом,

И когда его объявляют

Владычествующему синклиту,

Никто прекословить не дерзает…

Георгий Шенгели. Повар базилевса

(Византийская повесть)

Мрачен цвет пурпура, и государь должен быть сдержанным в благополучии, не терять разума в счастье, не предаваться гордости из-за злосчастного царского одеяния: ведь императорский скипетр говорит не о праве на полную свободу действий, а о праве жить в блестящем рабстве.

Феофилакт Симокатта. История

Иногда полушутя, полусерьезно специалисты по истории Византийской империи – византинисты – говорят, что в мировой истории было лишь два государства, даты рождения и смерти которых точно известны. Это конечно же сама Византия и Советский Союз. Естественно, и по отношению к средневековой империи, и по отношению к СССР такое утверждение является предельным огрублением, ведь как их рождение не было одномоментным, так и постепенный упадок, агония и в итоге гибель, растянулись на годы, а в случае с Византийской империей – на десятилетия и даже столетия. Впрочем, и в том, в другом случае существуют важные реальные даты, являющиеся крайними точками отведенного историей отрезка времени существования обеих держав, причем определиться с моментом смерти проще, чем с моментом рождения.