Загадки истории. Междуречье - стр. 18

Во внутренней политике Энметена провел ряд реформ, направленных на установление социальной справедливости в стране. Сам он назвал их «ама-р-ги» – «освобждение», и заключались они в прощении долгов и недоимок подвластному населению. По всей видимости, эта отмена долгов сопровождалась некоторым временным ослаблением повинностей и снижением сборов, а также определенными законодательными реформами, состоявшими, видимо, в возврате к пришедшим в упадок и забвение прежним обычаям и традициям. По крайней мере, в восприятии самого Энметены и его современников это было обращением к старым добрым порядкам, некоему золотому веку Шумера. В основе его реформ лежит категория «ама-ги» – «возвращения к матери». Вот как сказано об этом в тексте о реформах: «Возвращение к матери в Лагаше он установил. Мать к сыну вернулась, сын к матери вернулся. Возвращение к матери для выплаты долгов по зерну в рост он установил. Тогда Энметена богу Лугальэмушу храм Эмуш в Бад-Тибире… построил, на место его вернул. Для сыновей Урука, сыновей Ларсы, сыновей Бад-Тибиры возвращение к матери он установил: к Инанне в Урук вернул, к Уту в Ларсу вернул, к Лугальэмушу в Бад-Тибиру вернул».

Впрочем, в самом же Лагаше победитель Уммы не был единоличным полновластным хозяином, деля власть с неким Дуду, верховным жрецом главного бога-покровителя города Нин-Нгирсу. Дуду имел право на составление надписей от собственного имени и даже датировка документов иногда производилась не только по имени Энметены, но одновременно содержала также имя верховного жреца. Постепенное усиление роли жреца в государственной иерархии привело в итоге к тому, что храмовые хозяйства богов города – Нин-Нгирсу, его жены Бабы и их детей Шульшагана и Игалима – было объединено с личным хозяйством энси. Это началось уже при жреце Дуду и было окончательно завершено при его преемниках – Энентарзи (вероятно, сын Дуду), который также стал энси, и его наследнике Лугальанде. В полной безраздельной собственности верховного жреца и его семьи оказалось около двух третей пахотной земли Лагаша, существенно возросли денежные и натуральные поборы с мелкого жречества и с зависевших от храма лиц. Известно также об увеличении государственных трудовых повинностей, налогов и сборов, которые шли на содержание непомерно разросшегося государственного аппарата. Поскольку в конечном итоге основными налогоплательщиками были рядовые общинники и ремесленники, все возросшие поборы ложились на их плечи.

Возросший экономический гнет негативно сказался на благосостоянии общинников Лагаша, привел к их обеднению и даже обнищанию. Документы того времени свидетельствуют, что многие лагашцы находились в долговой зависимости от представителей местной знати, а некоторые были даже вынуждены продавать собственных детей в рабство. Кстати говоря, шумерское законодательство, относящееся к более позднему времени, свидетельствовало об исключительной, практически неограниченной власти родителей над детьми: «Если сын скажет своему отцу: «ты мне не отец», то тогда его обрить, положить клеймо раба и продавать за деньги. Если сын скажет своей матери: «ты мне не мать», то надо обрить его, вести по городу и затем изгнать из дома. Если отец скажет сыну: «ты мне не сын», он (сын) теряет дом и стены. Если мать скажет своему сыну: «ты мне не сын», он теряет дом и утварь».