Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова - стр. 69

Я должна сказать, что то, что происходит в Ц[арском] С[еле], меня возмущает до такой степени, что я бы желала уйти куда-нибудь далеко, далеко и никогда больше не вернуться! Гр[игорий] (т. е. Распутин – В.Х.) опять вернулся. Варнава, говорят, получает повышение! А Самарина прямо прижали из-за этих мерзавцев, по приказанию сумасшедшей В[алиде] (т. е. императрицы Александры Федоровны – В.Х.), которая также свела с ума своего супруга. Я прямо задыхаюсь от возмущения и нахожу, что дальше терпеть этого нельзя. Презираю всех тех, которые все это терпят и молчат. <…>

Не забудь, что пятого (слово подчеркнуто. – Прим. сост.), т. е. завтра (слово подчеркнуто. – Прим. сост.), когда будешь читать это письмо, день рождения Папа. Пошлите телеграмму накануне, а то даже срочная запоздает»[128].

Феликс-младший, как и его мать, являлся меценатом и финансировал организацию дома для чахоточных женщин при Марфо-Мариинской обители. Владел доходными домами в столице (Литейный пр., д. 42; Бассейная ул., д. 3/5). Сам он постоянно проживал в Петрограде во дворце на набережной р. Мойки, д. 94.

Семейство Юсуповых поддерживали хорошие отношения с английским послом в России Джорджем Бьюкененом (1854–1924). В начале апреля 1916 г. (по новому стилю) английский посол отправился на короткий отдых в Крым, где имел несколько важных визитов и свиданий. В частности, Дж. Бьюкенен позднее писал в мемуарах о тех встречах: «По дороге обратно в Ялту мы проехали мимо Ай-Петри в Коккос, татарскую деревушку, где завтракали у князя Юсупова на его прекрасной вилле, построенной в татарском стиле. По приезде нас встретили крестьяне-татары, поднесшие нам хлеб-соль, а староста произнес длинную речь, переведенную нам князем, в которой он выражал свое восхищение Англией и призывал благословение Божие на ее короля. Продолжая наш путь, мы вечером приехали в Бахчисарай, прежнюю столицу крымских ханов, рядом с которой развалины города, покинутого сто лет назад его жителями-караимами, древней еврейской сектой, пользовавшейся в России большими правами, чем обычные евреи. В 1916 г. их потомками еще совершались службы в синагоге, единственном уцелевшем здании, и там была совершена особая служба в нашу честь с молитвой за короля и королеву»[129].

Своими заботами жила великая княгиня Ксения Александровна. Она 5 октября 1916 г. в письме из Ай-Тодора своему старшему брату Николаю II сообщала:

«Мой дорогой Ники,

Я была крайне обрадована и тронута Твоим милым письмом и от всей души благодарю Тебя. Никак не ожидала, что Ты найдешь времени мне написать, зная, как Ты занят, и Тебе не до писем, и это тем более меня глубоко трогает!