Загадка Красной Вдовы - стр. 15

– Я много раз просила тебя, Алан, не прикасаться к отравленному оружию. – Она произнесла это таким спокойным и ровным тоном, будто продолжала предыдущее предложение. – Я также предупредила слуг, чтобы они не делали этого.

Мантлинг тут же обернулся с потемневшим от гнева лицом.

– А я много раз просил вас не болтать чепухи, – проревел он и, передразнивая ее тон, продолжал: – Если вы отдали такое распоряжение, то я отдам другое, противоположное. И позвольте еще раз спросить, что вам здесь нужно? Мой отец не допускал женщин в свой кабинет. Я тоже этого не позволяю. Вам ясно? Кроме того, хотя это к делу и не относится, вам совершенно не о чем беспокоиться. Арнольд уже проверил все эти стрелы. Они не отравлены.

– Стрелы, но не остальные твои безделушки, – холодно указала мисс Бриксгем.

– Эти? – Он постучал костяшками пальцев по наконечнику дротика.

– Пусть так. И раз уж ты спрашиваешь, что мне здесь нужно, я скажу. Первое. Почему ты сидишь с гостями здесь, а не в гостиной? Второе. Боюсь, мне придется настоять – как старшему и, возможно, более рассудительному члену семьи – на своем участии в этой дурацкой игре.

Пока мисс Бриксгем говорила, у Терлейна возникло ощущение, что у нее как будто два лица. Одно – лишь частично – они видели, когда она поворачивалась к племяннику; другое, с приятной улыбкой, когда смотрела на остальных.

– Да, если ты настаиваешь на том, чтобы тянуть карты, я определенно должна в этом участвовать. И кстати, Алан, почему ты не был откровенен?

– Откровенен?

– Почему ты не рассказал гостям всю историю? Ну, например, о том, что ты знаешь, как называется эта комната. Почему?

Большое лицо Мантлинга и покрасневшие веки как будто съежились. Тугие колечки волос блеснули в свете лампы.

– Может быть, потому, – медленно произнес он, – что своими предками я горжусь не более, чем ныне живущими родственниками.

Мисс Бриксгем повернулась к гостям. Приятная улыбка и мягкая поза странным образом контрастировали с бледными голубыми глазами, взгляд которых обратился к Терлейну, снова смутив профессора.

– В таком случае, джентльмены, – продолжала она, – я скажу вам, что во времена Регентства наш дом называли – полагаю, в шутку и с легкой руки самого принца-регента – Домом Палача. Что же касается Вдовьей комнаты, то Алан сказал вам не все. – Она поиграла нитью бус, изящным движением намотав их на запястье. – Поначалу комната называлась La Chambre de la Veuve Rouge. То есть Красная Вдова. Или гильотина.

Французские слова в ее исполнении прозвучали особенно мелодично, и она снова улыбнулась.