Загадка белой обезьяны - стр. 10

Секретарь снова выругался, а его тщедушное тело затряслось от слепой ярости. Если счастье ему недоступно, то пусть будет месть. Он покажет им, какую ошибку они совершили. И на этот раз они сами виноваты.

Он взглянул на берег. Среди деревьев виднелись сараи и шалаши. Бедняки. Он ненавидел бедняков.

Потом он увидел дом. Дом, в котором родился. Хижина стояла на берегу, тёмная и молчаливая. Секретарь нахмурил лоб, увидев, что дом почти развалился. Лодка подплыла к глинистому берегу. Секретарь выпрыгнул на берег, проклиная глину, которая тут же прилипла к его начищенным ботинкам.

Вдохнув сырой воздух, он скорчил недовольную гримасу. Здесь даже воздух был пропитан бедностью. Пройдя несколько шагов, он остановился на лужайке, где, должно быть, играл в детстве. Наверное, гонял дурацкий мячик с соседскими ребятишками. Он встал на колени и провёл рукой по траве. Да… Но эти воспоминания исчезли, вытесненные прочь, в сумрак. С того самого рокового дня, когда появился Писатель, сделав его несчастным, вызвав у него страх, а потом ненависть. Писатель указал ему на то, что кожа у него белая как снег. Он не такой, как все. Необычный. Неестественный. С этого дня всё переменилось. Пока Секретарь стоял, погрузившись в свои мысли, дверь старого дома отворилась. Секретарь спрятался в тени деревьев. В дверях возникла маленькая хрупкая фигурка, и женский голос крикнул в темноту:

– Эй! Кто здесь?

Она сделала шаг вперёд.

– Эй!

Секретарь стоял, словно окаменев, а сердце его отчаянно билось. На лбу выступил холодный пот.

Эта женщина, стоявшая в дверях, была его матерью.

Беззвучно, не дыша Секретарь сделал несколько шагов назад. Он видел, как пожилая дама посмотрела в его сторону, но потом повернулась, вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Секретарь исчез среди теней.

Тимми слышал голоса, раздававшиеся со всех сторон, – грубые окрики и смех, возгласы и ругань. Повязка у него на глазах съехала набекрень, и в узкую щёлочку он мог наблюдать, что происходит вокруг. Когда друзей вели с корабля на пристань, он заметил сарай и полуразвалившиеся здания. Хотя стояла ночь, воздух казался тёплым и каким-то липким. Потом кто-то заметил, что повязка у Тимми съехала, и поправил её. Когда он спотыкался, его пинали и толкали, обзывая «богатеньким», «папенькиным сыночком» и ещё по-всякому. Друзей привели в одно из зданий и грубо толкнули на пол.

Голоса становились всё тише, перешли в шёпот и наконец совсем стихли. Теперь слышались лишь шелест одежды и побрякивание оружия. Потом открылась дверь и зазвучали шаги. Они приближались. Каждый шаг сопровождался глухим ударом. Половицы заскрипели, и Тимми услышал ровное дыхание. Внезапно с него сорвали повязку, и он смог видеть.