Загадка Алатырь-камня - стр. 16
«Вот за этой деревней я и разобью наконец стойбище, – подумал шаньюй Юйчугянь. – По пути сюда мы миновали несколько поселений, но люди лишь боялись нас и прятались. Нигде больше хунну не встречали подобного гостеприимства. Несомненно, именно об этой Долине Ручьев мои шаманы узнали в черной полости Бугров…»
При мысли о том, какой ужас наводит его народ на какие угодно племена, Юйчугянь криво усмехнулся. В тот же миг, но по совершенно по иному поводу криво усмехнулся и Оян: отныне интимные игры с Гармой грозили стать редкостью. Посреди тихого ночного стойбища звуки любовной возни сразу станут слышны, и первым делом их уловит мама Багрита.
– Непонятно, как нам с тобой жить дальше, – шепнул юноша на ушко своей девушке. – Грохот лесной колонны больше не заглушит наших звуков…
– Поженимся, и нам некого будет стесняться, – беззаботно отозвалась девушка. – Станем целоваться и обниматься на виду у всех!
Оян счел излишним подогревать в ней эту надежду. Как всякому молодому человеку, грезились многочисленные прекрасные дамы, которых ему предстоит очаровывать долгими годами до женитьбы. Уж кого-кого, а белолицых чернобровых красоток в Долине Ручьев хватало. Гарму – при всех своих самых теплых чувствах к ней – парень цинично рассматривал как трамплин к большим половым утехам.
Ну очень большим.
Возможно, с несколькими девушками сразу.
…После краткой, но весьма успешной охоты на невинного поросенка начались подлинно дипломатические «прелиминарии» да «эволюции». Арсян показал Юйчугяню, где удобнее поставить шатры, где лучше поить лошадей и мелкий рогатый скот, а в какой стороне лес кишит дичью. Эрзяне с соседних холмов и прочих возвышенностей Долины Ручьев весь день поглядывали на своих гостей, а вечером все, несмотря на усталость, устроили танцы с хоровым пением, не забыв и про молитвы.
Правда, эрзяне с отвращением смотрели на жертвоприношение богине плодородия (обожествленной Земле) Йер-су, для которой весной и осенью требовалось прирезать коня, рыжего или серого. Устраивались кровопролития и по всевозможным прочим поводам, например, как сегодня, когда хунну прилюдно порешили одного конька-доходягу: поход окончился, да здравствует стойбище!
Впрочем, еще сравнительно недавно – какую-нибудь сотню лет тому назад – хунну с привычной лихостью вместо лошадей резали на каменных жертвенниках людей. Иногда то бывали преступники или струсившие в бою воины, но за нехваткой последних смерти предавали самых прекрасных девушек. В этой дикости имелся свой потаенный, замешанный на психологии смысл.