Заетойщина - стр. 2

почему читает Гёте

Дед Етой –

встал не с той.

Ты, Дед Етой, не сентиментален,

ты видишь мир, как он орбитален,

Богом к вечности присандален,

территориален, пирамидален:

над озером стайки прозрачных мух,

солнце садится в сухой тростник,

тихо, как в храме, стихает звук,

слуха не тронув, не раздразнив,

робок и осторожен, как

лёгкий олень в смоляных стволах

(тает у монастырских стен,

стонет по-рыбьи у сходен чёрных

ветра восточного долгий «ах»,

над колокольней крылатый взмах –

стайка галок, птиц неучёных).

Раз подумал Дед Етой

по привычке встав не с той:

«Все мы человеки,

все мы чебуреки,

зёрнышки кофейные

и машинки швейные.

Зёрнышко съел червячок,

механизм сточился,

чебуречник на крючок

попался и спился».

Долго-долго Дед Етой

мысли той дивился.

Нет ему бы встать бы с той,

разговор бы был простой,

верёвочкою б вился.

Когда, случалось, Дед Етой

вставал по правильному – с той,

толчковой, правой, пятипалой,

мохнатой, стреляной, бывалой,

надёжной, крепкою, кривой,

сносившей милльон носков,

в болотах вязшей, знавшей жалость

травы весенней луговой,

сапог последних обветшалость,

то в нём сомненье пробуждалось

и в рассужденье выражалось:

«На свете столько есть вещей,

что нас доводят до смущенья, –

яйцо, где смерть хранил Кощей,

заготовленье овощей

и мысли в слово превращенье…»

На этом ум его темнел,

и сам он словно каменел,

как угль в нетопленом камине

или минёр, приникший к мине,

с которой сладить не сумел.

Дед Етой в бега пустился,

Свят-Николе покрестился,

выпил рюмку – чтоб не в грех…

Зимний карандашный бег

голых веток по просторам,

разлинованным узором

деревенек, горок, рек, –

по полям, одетым в снег.

Вдоль чернильного излома

в стылых комьях чернозёма

с ледяным бугром холма –

муравьиная тюрьма.

Думы к дому убегают,

бесы бесятся, пугают,

змей змеится подо льдом,

подожди весны – взломает

лёд могучим он хребтом…

Дед Етой в бега пустился,

третьи дни не ел, постился,

думы думал, к дому ник,

вёл дневник.

В нём записано на чётной

на странице самой чёткой

под чертой:

«Встал не с той».

«Дед Етой, ты зачем встал не с той?» –

Голос с неба, как шёпот берёз,

а потом, будто колокол, медь,

будто сонную лунную твердь

будит рёвом ревун луновоз.

Осязаю полуночных гроз

говорливую мутную желть,

то проносится облако ос,

то тигрят полосатая гроздь

в материнскую тычется шерсть.

Ощущаю тяжелой ступнёй –

словно землю копытами бьют.

Ну откуда он здесь, половецкий

степной нарастающий гуд?..

Ну зачем, ты скажи мне, зачем

в нашем времени, скачущем врозь,

эта мутная жёлтая темь,

эта ось, уходящая вкось

через плоть, через сердце – зачем?

«Дед Етой, ты зачем встал не с той?»