Задача третья: судиться! - стр. 4
— А такое зелье существует? Разве не проще в таком случае принять его добровольно, чтобы доказать свою правоту?
— А вы бы согласились это сделать? — ехидно улыбнулась Виденеева.
— Я бы рассмотрела такую возможность. Если нет побочек, то почему бы и нет? — пожала плечами я.
— То есть вот так спокойно взяли бы и выпили неизвестное вам зелье из моих рук? — с насмешкой спросила Виденеева.
Пришлось притормозить коней на повороте. По тому, как я замялась, ведьма сама поняла ответ и засмеялась.
— Скажите, а если вы с Артуром Волковым пара, и вы даже проживаете у него в доме, то почему на вас нет метки? — ядовито поинтересовался Тимон-Чернокнижников.
— Вы знаете, я всё ещё не очень хорошо разбираюсь в этом всём. Видимо, не срослось что-то, — честно ответила я. — Возможно, из-за браслета. Но я люблю Артура, и наличие или отсутствие метки для меня не имеет значения.
— Лейла Ахмедовна, я бы хотел, чтобы вы ещё раз описали обстоятельства обнаружения Евстигнея и знакомства с ним, — вмешался один из оборотней, отвлекая внимание от щекотливой темы.
И я описала, а куда деваться?
В который раз пожалела, что у меня нет наручных часов. Без них я даже не знала, сколько прошло времени. Четыре часа? Восемь? Голова гудела от бесконечных вопросов, теперь дознаватели сыпали их вразнобой, противоречили друг другу и повторяли, а затем возвращались с уточнениями.
«Вы сказали, что…», хотя я такого не говорила. «Мы уже выясняли, что проехать в загородный дом вы согласились добровольно», хотя мы такого не выясняли. «Вы утверждаете, что…», хотя я ничего подобного не утверждала, наоборот, утверждала ровно противоположное. И дальше: «зачем вы придумали, что вас похитили?», «своим текущим поведением вы хотите обратить на себя внимание Арских?», «почему вы сначала согласились на поездку с одногруппниками, а теперь выставляете себя жертвой?», «на каких условиях вы договорились о бесплатном перемещении из Стамбула в Санкт-Петербург?».
Создавалось впечатление, что они издеваются, нарочно коверкая мои слова. Хотелось разрыдаться, настолько обидно и глупо я себя чувствовала. Казалось, что ничего из сказанного мною просто не имеет значения. Тогда какой смысл в этом цирке?
Больше всего пугали вопросы о деталях. Например, во что была одета Тимея, какого цвета были глаза у Ареса, какую руку порезала Эльвира, вскрывая дверь?
Эти мелочи доводили до отчаяния. В какой-то момент я начала сомневаться в своей адекватности, потому что не могла точно сказать, была ли у Жиара рубашка в полоску или однотонная. Если утверждаю, что видела его, разве я бы не запомнила такой важной детали? Вопросы дознавателей звенели в голове. Их резкие насмешливые голоса атаковали с разных сторон. Лживые выводы звучали один за другим.