Zадача будет выполнена! Крымский котел - стр. 46
Сникерс уже три часа как пьянствовал с укропскими добровольцами, выменивая спиртное на танк.
К полуночи со стороны добробата стали раздаваться восторженные крики и пьяные завывания, а потом с их территории выехало несколько машин, наполненных пьяными и весело гомонящими вояками.
Ну вот, а это значит, что нам пора брать штурмом добробат. Неожиданно дождь сменился мокрым снегом, который белым ковром укрывал землю.
– Ну что, славяне, окропим снежок красненьким? – тихо произнес я, отдавая приказ к началу штурма.
Вереница бойцов, осторожно ступая след в след, потянулась за мной. Я повел группу по тропинке, ведущей от лагеря. Прапорщик Завьялов вел другую группу, которая должна была напасть с противоположной стороны. Отделение Метлы блокировало КПП добробата.
Пошла работа…
Глава 7
Накрученная на ствол автомата здоровенная труба пламегасителя не только отлично скрывала огненный хвост выхлопа при стрельбе, но и гасила грохот выстрела. «Калаш» дернулся несколько раз, несильно толкая в плечо – минус еще двое укров.
– Первый, у нас все. Прием! – прошелестела рация в кармане на плече.
– Принято. Молодцы. Выставь пикет на дальнем конце, и начинайте стягивать трупы на плац, – приказал я.
Замысел штурма добробата сработал на все сто процентов, мы захватили расположение добровольческого батальона, не встретив даже малейшего намека на сопротивление. Даже двое бойцов, стоящих в карауле на КПП, и те были вдрабадан угашенные от выкуренной травы, так любезно подаренной им милейшим другом всех укров – Пашкой Сахаровым, по кличке Сникерс.
На территорию добробата мы зашли с трех сторон: моя группа зачищала жилой корпус, группа Завьялова зачищала навесы с техникой и боксы, отделение Метлы контролировало КПП и подъезды к нему.
Жилой корпус добробата – это двухэтажное здание бывшего санатория, которое украинские добровольцы приспособили под свои нужды. Приспособили, надо сказать, очень скверно, внутри была грязища, по сравнению с которой некоторые свинарники выглядят приличными отелями. Вонища стояла такая, как будто здесь жили не современные люди, а какие-то дикари, у которых табу на применение мыла и туалетной бумаги. Я реально пожалел, что не догадался надеть на себя противогаз. Он бы сейчас пригодился как нельзя кстати.
Первых бойцов противника мы встретили перед входом в здание: трое пьяных мужиков вяло пинали ногами своего сослуживца, выговаривая ему, что он, дескать, разговаривал с ними когда-то на москальской мове. При этом их совершенно не смущало, что сами они кричат и матерятся на том же самом ненавистном им языке. Их застрелила пара бойцов, идущих последними в нашей веренице. Несколько коротких очередей – и на земле лежит уже не один, а четверо. Смерть уравняла их языковые пристрастия, пусть теперь в аду решают, на каком языке отчитываться перед чертями!