Зачистка - стр. 5
Через какое-то время возникло желание сойти с ума. Зародилась мысль, что сумасшествие в данном случае могло бы быть переходом сознания на новый уровень. И с этим новым пришло бы понимание происходящего и осознание того, как в нем существовать. Но сознание цеплялось за память о реальности и не желало делать качественный скачок.
Первым вернулось зрение, если конечно считать, что оно пропадало. В молочно-белом тумане стали возникать едва заметные парующиеся струйки. Что это? Откуда?
Понимание этого пришло не сразу, а когда оно возникло, оформилось и окрепло, снова захотелось сойти с ума. Источником клубящихся дымков оказалось его тело. Будто он был вырезан изо льда, и это ледяное изваяние стояло теперь на железном листе и жарилось на солнце.
Вопреки законам физики, которые перестали существовать, кажется, вместе с тактильными ощущениями, дымка не развеивалась, а сгущалась, словно внутри нее была какая-то притягивающая сила.
«Я испаряюсь?» – екнуло в груди. И это стало первым вновь возникшим ощущением.
Дымок клубился, густел. Дымные сгустки стали отдаляться от него, приобретая форму, принимая некие очертания. Сероватые, полупрозрачные клубы оформились в человеческую фигуру. Мужскую, довольно крепкую, хоть и бесплотную, и до боли знакомую.
И это одновременно завораживающее и ужасающее зрелище тоже длилось какое-то время, растянувшееся в очередную бесконечность, счет которым он уже потерял. А потом сотканная из тумана, выпаренная из его тела фигура отстранилась и застыла на расстоянии протянутой руки.
Если бы он мог, то, наверное, развернулся бы сейчас и побежал прочь. Изо всех сил. Не разбирая дороги. И плевать, что это смертельно опасно. Если бы… Но тело по-прежнему не ощущалось. Потому оставалось только наблюдать за клубящейся фигурой – точной копией его самого. А парующийся воздушный двойник стоял не двигаясь и смотрел на него изучающе.
Смотрел! В этом он готов был теперь поклясться. Облако дыма, видение, мираж, бесплотный дух. Существо склонило на бок прозрачную клубящуюся голову и словно бы улыбнулось теплой грустной улыбкой уходящего лета.
И от этой «улыбки» внутри у него все сжалось, словно выдернули кусок души. Будто что-то незаметное, неиспользуемое, недооцененное, но невероятно нужное вырвали из него, давая понять, что оно было прежде, но никогда не будет впредь.
Прозрачный, как привидение из детского мультика, двойник отвернулся и зашагал прочь. Он не развеялся, не растаял. Он просто уходил, терялся в тумане. И это в отличие от всего, что было прежде, длилось не бесконечность, а считанные секунды.