Зачем только я в это ввязалась - стр. 12
– Где здесь есть кафе или что-то в этом духе? Кофейку выпить, – спросила у нее.
Что-то, знаете ли, разволновалась я с этим спецзаданием, игрой в шпионов и всеми непонятками. Потому решила, что спокойного разговора с подругой могло бы и не получиться. А она же, где в тот момент была? Правильно, в больнице. Ей мое раздражение и взвинченность передаться не должны были.
– Это надо на два этажа ниже спуститься, – улыбнулась мне администратор Аля.
Вот, как славно. На два этажа ниже. Далеко идти не пришлось бы. Именно там и решила тихонечко посидеть, выпить чашечку кофе, возможно, с пирожным. В себя бы немного пришла и сформулировала бы мысленно те вопросы к подруге, что наболели. А как вошла я в то кафе, так мне сразу в глаза бросилась та фифа. В смысле, Людкина разлучница. Ну, прямо сразу. Она за крайним столиком сидела и громко смеялась. Слишком громко. Я бы сказала, показно. Клянусь, это не только мое мнение такое было – многие на нее косились. А ей, похоже, любое внимание годилось, и дамочка как в некоторой эйфории пребывала. И конечно, я решила случаем воспользоваться, за фифой понаблюдать и, так сказать, поближе врага изучить. Поэтому быстренько заказала экспрессо, схватила первое попавшееся пирожное и, бочком-бочком, к тому самому столику.
Сесть получилось неподалеку. Совсем даже рядом. Оттого мне каждое слово фифы слышно было. Правда, она сама еще старалась говорить предельно громко. И как же! Кольцом же новым хвасталась. Помолвочным! Я как это расслышала, наверное, вся позеленела, так мне за свою подругу стало больно. Вот ведь, козел, везде поспевал. Людку в больницу с переломом сбагрил и, чин по чину, ее там навещал, цветочки с конфетками таскал, лапшу на уши про раскаяние вешал. А еще и в ювелирный магазин сподобился смотаться за этим вот самым…за самым обыкновенным мелким бриллиантиком, величиной с маковую семечку, в лапках. И для кого? Для этой вот Верки! Кстати, имя подтвердилось. Я слышала, что ее те курицы, кудахчущие над маковым зерном в лапках, называли.
– Негодяй! Мерзавец! – негодовала вся я, даже нестерпимо жарко стало от волнения.
И на кого мою Людочку променял?!! Эта Вера ей в подметки не годилась. Моя подружка красавица! А эта?! Пугало огородное. Это я в сердцах все, конечно, но, в общем-то, заподозрила у фифы скверный характер. Беспринципность же уже была доказана. Как это она могла так сразу ликовать, если ее жених еще вчера с другой женщиной встречался и ей в любви клялся. Выходило, лишь бы схватить чужое, а там уж все неважно станет, и за свое сойдет? Вот нравы! Нет, эта Вера была еще тот экземпляр!