Зачем человеку думать. На берегу мыслепотока - стр. 11

Если человек слишком надолго зацепился за какой-то один ракурс какой-то одной темы, то сам поток будет способствовать появлению новых тем и новых ракурсов. Благодаря этому человек думающий неминуемо придёт к новым разворотам темы и к новым темам. Ведь нам необходимо время от времени выходить в новые пространства мышления.

Главное – не закрываться от потока, несущего обновление.

Нелегко держать русло мысли проточным. Тем более – хорошо проточным.

Лучше всего, когда напор мышления таков, что может снести меня самого. Да, снести с пути разума те сооружения самости, которые мешают потоку, регулируют, сдерживает его. Самость устраивает такое, чтобы ограничиться полезными для себя силами этого потока, использовать его энергию в быту, а не мчаться вместе с мыслепотоком невесть куда.

Но потоку нужно достичь того Океана, куда впадают все потоки.

Когда мы хотим обдумать пришедшую мысль, то есть додумать её или как следует продумать, мы как бы снова помещаем её в свой мыслепоток.

Не всегда это похоже на неторопливую водную шлифовку. Можно говорить о снятии лишней стружки, как на токарном станке, о высверливании нужных углублений, о вытачивании и растачивании… инструментальных метафор немало.

Мыслепоток – лишь собирательный образ.

Не могу не произнести здесь одно из любимых моих словечек – «тормошение». Это сила, то и дело побуждающая нас побеждать инертность.

Синонимом инертности может служить слово «торможение». И разница между двумя противоположными словами – в одну-единственную букву…

Каждому случается попадать – хоть ненадолго – в плен к инертности, к торможению, когда спадает скорость движения вперёд или даже застываешь на месте, хотя вовсе не хотел бы этого. Тогда и нуждаешься в тормошащем воздействии либо обстоятельств, либо людей, либо одного человека.

Но вполне нам доступно и развивать в себе навыки самотормошения. Это даже необходимая душевная забота, без которой зарастаешь привычками к удобствам и покою.

И всегда особенно важным будет – тормошить себя к думанью.

Если спросить ребёнка, чем человек думает, он почти наверняка ответит: «Головой». И будет прав в своей очевидности ответа, потому что голова – это образ, крепко связанный с думаньем.

Если спросить учёного, он ответит: «Мозгом». И тоже будет прав, потому что это так с научной точки зрения, которая непрестанно обрастает новыми подробностями этого очевидного для рациональной науки факта.

Но чем больше вникать во все эти научные подробности, тем лучше понимаешь, что мы знаем лишь о некоторых мозговых явлениях, сопутствующих наиболее примитивным сторонам мышления. Так что оснований для такого утверждения у нас не больше, чем у детского ответа на этот «детский» вопрос. Потому что мозг – это тоже образ, крепко связанный с думаньем. Просто более взрослый образ.