Зачарованный апрель - стр. 33
Беппо был весьма приличным юношей, но его неожиданное появление, быстрая непонятная речь и подозрительная шляпа очень испугали дам. Им не понравилась решительность, с которой он схватил их багаж. Правда, в потоке непонятной итальянской речи они уловили название своего замка и поспешили за ним следом, стараясь не упускать из виду чемоданы. Вскоре они увидели небольшой экипаж с поднятым верхом. Лошадь, запряженная в него, выглядела погруженной в глубокую задумчивость, но как только дамы сели, она очнулась и пустилась вскачь, оставив позади и кучера, и вещи. Бенно бросился за ней, оглашая окрестности громкими криками, и вскоре поймал вожжи, волочившиеся по земле. Он взгромоздился на козлы, на ходу объясняя перепуганным женщинам, цеплявшимся друг за друга, что эта лошадь – сильное, горячее животное и всегда торопится в путь. Он заботится о ней, как о собственном ребенке. Он говорил правду, и его речь была бы вполне уместна, если бы он не забыл, что приезжие дамы – англичанки. Несмотря на яркость и образность его речи, они только недоуменно смотрели на него. По-итальянски ни одна из молодых женщин не знала ни слова. Договариваясь об аренде с владельцем замка, они совершенно упустили из виду этот момент. Им казалось, что у молодого, воспитанного английского джентльмена прислуга в доме обязательно должна говорить на понятном языке. Однако они не знали, что мистер Бриггс провел детство в Италии, знал итальянский язык как родной и поэтому не утруждал себя наймом прислуги в Англии. Все, кто работал в замке, были родом из ближайшей деревушки. Это были простые, милые люди, работящие и нетребовательные. Мистер Бриггс не придавал большого значения церемониям, поэтому его вполне устраивало такое положение вещей, и он даже не подумал, что у гостей могут возникнуть какие-то проблемы. Однако они были, и молодые дамы убедились в этом сразу же по приезде.
Всю дорогу Бенно продолжал говорить с ними. Он думал, что рано или поздно женщины начнут понимать его речь, надо только говорить громче и больше жестикулировать.
«Они обе, – заметил он про себя с симпатией, – очень славные. Такие беленькие, большеглазые, точь-в-точь изображение Пресвятой Девы в алтаре».
Если пассажирки показались вознице очень симпатичными, то он, с их точки зрения, выглядел настоящим чудовищем. При свете ламп, развешанных на перроне, они увидели смуглое, непривычно живое лицо и довольно потрепанную одежду, не внушавшую особого доверия к ее обладателю. Он сидел на козлах, и, как только экипаж оказался на пустой дороге, молодые женщины уже не могли рассмотреть ничего и только представляли себе того, кто правил лошадью, причем чем дальше, тем он казался страшнее. Доносившаяся из темноты быстрая, непонятная речь еще увеличивала их смятение. Им казалось, что странный человек везет их в какое-то разбойничье логово, где непременно произойдет что-нибудь ужасное. Обе женщины молились про себя и ежились от страха. Единственное, что миссис Арбитнот и Уилкинс могли сделать в продолжение этой поездки, – это время от времени переспрашивать: «Сан-Сальвадор?» – на что возница с неизменным добродушием отвечал: