Забытый вальс - стр. 3

– Прочь отсюда, понял? Я кому говорю!

Малыш огляделся, вроде бы ничуть не расстроенный внезапным нападением. Лет трех-четырех с виду. Мать поставила мальчишку на траву и замахнулась на него – то есть это я подумала, что сейчас она ударит сына, но она вдруг резко махнула рукой, словно отгоняя осу.

– Сколько раз тебе повторять?

Шэй щелчком открыл банку пива, ребенок радостно удрал, а женщина осталась стоять, проводя непослушной рукой по волосам.

Это во-первых. А было и во-вторых, и в-третьих. Была Фиона – разрумянившиеся щеки, на глазах счастливые слезы: всеобщее оживление, рекой льется вино, радостный смех, она такая прекрасная мать и хозяйка, принимает гостей в прекрасном новом доме.

И был Конор. Моя любовь. Конор, который где-то задерживался.

2002 год, никто уже не курил. Я сидела в одиночестве за кухонным столом и высматривала, с кем бы поболтать. Мужчины в саду казались такими же малоинтересными, как и в тот момент, когда я увидела их впервые: рубашки с короткими рукавами, брюки для выходного дня, все еще смахивающие на слаксы. А я только что вернулась из Австралии, где в обеденный перерыв вдоль набережной Сиднея бегут мужчины – много-много мужчин, крепкие парни, загорелые, подтянутые, такие, что порой, сама не заметив, развернешься и потрусишь вслед за кем-то и не сразу поймешь, что за ним пошла. Все равно как откусить шоколадный хрустик и, лишь увидев изнанку зефирки, осознать: «О-о, розовый!»

Мне бы сигаретку. Но сестра говорила, что ее дети никогда не видели курящего человека. Меган разрыдалась, когда электрик вздумал закурить при ней в доме. Я стянула сумку со спинки стула и побрела сначала за дверь, потом мимо Шэя, который приветливо помахал мне куском мяса, потом мимо выбеленных дождями трехколесных велосипедов и жизнерадостных обитателей предместья – туда, где трепетала привязанная к опоре любимая рябинка Фионы. С этого места сад поднимался к холмам. Здесь деткам устроили шалаш из коричневого пластика. Немного противно – пластиковый брус такой ненастоящий, будто из шоколада или из прорезиненного дерьма, никак не из дерева. Я пристроилась в его тени и постаралась по возможности соблюсти приличия: прислонилась к ограде, расправила юбку, украдкой нащупала в сумке пачку сигарет – и так была всем этим занята, что не заметила его, пока не прикурила, а потому первый мой взгляд на Шона (да, это история, которую я рассказываю себе про Шона) совпал с выдохом после долгожданной затяжки, и его тело, его фигура расплылись в желанном дыму «Мальборо лайтс».

Шон.

В тот миг он был самим собой целиком и полностью. Вот-вот повернется, но пока еще сам этого не знает. Он обернется и увидит меня, как я вижу его, и после этого ничего не произойдет – еще много лет. С какой стати что-то должно произойти?