Забытый мир - стр. 30
– С чего вдруг ты решил устроить этим нищим матросам пир горой? Они к тебе плохо относились, ты сам это говорил! Да и Синдбад – тот ещё проныра и мошенник, все об этом знают. Да и этот твой дружок очень неприятный, у него глаза жуткие, словно в царство Аида заглядываешь. Да и все знают, что если свяжешься с шайкой Морехода – то сгинешь вскоре! Да и если пригласишь к нам всю эту ватагу, то вино наше если не выпьют, то разобьют драгоценные амфоры. И всё утащат, что смогут. А нас ночью прирежут. Да и соседки уже начали коситься на меня, когда узнали, с кем ты связался. Лидия вот вчера мимо прошла, даже не поздоровалась, будто я пустым местом стала! Выгони их всех, пока поздно не стало!
Хмыкнув, Кэвин подумал, что Гера здорово напоминает корову… А у верховной богини Геры воловьи глаза. Правда, у этой девицы глаза не были красивыми. Так что у коровы она взяла – в отличие от волоокой жены громовержца – только неприятный голос, напоминающий мычание.
Лучше бы, конечно, глаза, но ей не повезло.
А вообще ему тут стало тоскливо и даже мерзко: серые небеса, скучный остров с грудой камней со всех сторон, серый дом – ничуть не лучше того, в котором он когда-то жил.
А ещё животные в округе начали подавать звуки, боясь грозы. Так что голос Геры отлично влился в это многоголосье.
Он криво усмехался уголками губ и радовался, что сам не женился. Такой камень на шее ему точно не был нужен!
Невольно он сжал руку с кольцом, к которому один ювелир прикрепил чёрную жемчужину, хотя и сказал. что получилось очень уродливо. Впрочем, ему было важнее, чтобы эти два элемента снова оказались вместе. Пусть и не так идеально, как раньше.
Словно отголосок давно пропавшего символа свободы.
Внезапно, заглядевшись на небеса и едва не ослепнув от яркой вспышки молнии – и чуть не оглохнув от жуткого грома – Кэвин осознал, что беда подбирается к этому месту. Смерть крадётся на мягких лапах дикого зверя.
Перед тем, как навсегда остаться в собственном богатом доме, Синдбад научил его кое-чему. А затем продал втридорога судно (вместе с командой, которой просто не было куда уходить) главному помощнику Али ибн Хусейну.
Кэвин воспринимал откровенность старика как попытку извиниться, что он не отдал корабль ему. Однако Кэвину никогда не хотелось обзаводиться собственностью. Поэтому и кутил больше всех в портах, разбрасывая монеты, как безумец. И потому остался в свои пятьдесят лет гол как сокол.
Синдбад научил его превращаться в пуму. И сейчас, обратившись в дикого зверя, Синдбад зарычал, задрав морду вверх. Глупые слова вздорной девки уже не интересовали его. Да и зверь их не понимал, хотя продолжал слышать. Он вскарабкался на каменистый холм, который позволял одновременно увидеть и домик Сизифа и его жены, и корабль.