Забытые орхидеи Монмартра - стр. 7
?
– снимая с себя кружевные трусы голубого цвета типа «стринги».
– Да
, конечно, – поднимая юбку обратной стороной кисти в красной краске.
– Осторожно
, не выпачкай меня, – расстёгивая блузку на груди. – Я сегодня останусь у тебя, ты не против
?
– кокетство, крутя зрачками.
– Когда
–нибудь мне, видно, придётся привыкнуть к этому.
– Не болтай глупости
, знай, я только твоя и больше ничья.
•
Она осторожно подымается с дивана
, наверное, думает, что сплю. Нет, я давно проснулся, имитирую сон, как она оргазм, мне нравится, как она уходит от меня, странно, но мне всё приятно в ней, даже её уход, это целый ритуал. Она всегда одевается сидя, сначала нижнее бельё, застёгивает застёжку на белых сандалиях с коротким каблуком. Потом смотрит на меня, минуты две, три. Лёгкий скрип половицы, шаги, сейчас она стоит перед зеркалом и разглядывает себя со всех сторон, взгляд её задерживается на грудях. Иногда мне кажется, что она прекрасно знает, что я не сплю, это последний штрих нашей любви – позволить украдкой себя созерцать, крохотная пауза, электрический скрип надетой блузки, ещё одна небольшая пауза, она сейчас последний раз окинет меня своим непонятным взглядом, иди и догадайся, о чём она думает на прощание, лёгкий хлопок двери, затем пустота вокруг и внутри меня.
После неё звуки за окном – машины
, визг тормозов, чей-то крик. Если открыть входную дверь – у соседей поют, стреляет преступник в американском сериале, бубнит зарвавшийся политик по телевизору, где-то танцуют над головой, вроде я не один в этом многоэтажном доме, и в то же время каждый раз, как она уходит от меня, – это моя душа уходит вместе с ней, уступая место одиночеству. Счастье ты моё кратковременное и несчастье моё бессрочное, ты прекрасна, как день, и темна, как ночь, когда тебя нет рядом со мной, я знаю – у тебя есть муж и дети, а у меня есть только ты, да я с моими бредовыми идеями с холстами.
•
•
После того как Агата последний раз была в нашей деревне, прошло целых два года, двадцать четыре месяца телефонных звонков, писем и грусти. За это время я успел окончить школу, уйти из дома (старик на пенсии стал просто невыносим), превратиться в голодного художника. Продажа моих пейзажей и натюрмортов не приносила денег, разве чтобы не сдохнуть с голоду. Я жил одной мечтой – уехать в Париж, чтобы быть рядом с Агатой. Монмартр меня тянул, как глупого мотылька на огонь свечи. Нет, конечно, я не был весёлым юношей-балагуром, счастливым сынком богатых родителей, это я знал прекрасно. Сон на голодный желудок, донашивание обносков старшего брата, довольствоваться тем, что тебе дают, – да, это мои детство и юность.