Забытые-2: Тишина взаймы - стр. 22

По дороге мы заехали в Гостевой острог, где мои голодные спутники сразу же окопались у родичей Норова, чтобы поесть и набрать харчей в дорогу, а я, купив жареное мясо на вертеле, отправилась собирать слухи и сплетни. И говорили люди о Сердце с удовольствием (такое-то событие в тихие годы!), содроганием (а вдруг бы до них беда докатилась?) и в основном одно и то же. Но последнее я ещё собиралась уточнить у знающих, охраняющих подъездные пути к городу.

Заодно, следуя внутреннему голосу, я расспросила о жителях Сердца. Нет, говорили обитатели Гостевого, здесь никто из них не появлялся. Нет, сами они в Сердце ездили редко – и тут гостей хватает. Нет, и даже не роднились – опять же, здесь народу навалом плюс большой Ярмарочный под боком. Да и родное всё, а Сердце – это ж большой торгово-перевалочный узел перед Южным центральным путём. Переночевал там – и снова в дорогу. А одна старушка доверительно сообщила, что Сердце всегда было каким-то странным, и народ его недолюбливал. Почему – она не понимала, но не обманывала.

Я невольно призадумалась.

Интересно… «Не понимаю, но боюсь» – это животный инстинкт самосохранения, подсознательное и острое предчувствие угрозы жизни. Кажется, серединный острог хранил в себе нечто очень мощное и опасное, если на него так реагировали обычные люди, у которых инстинкты давным-давно притупились.

Вёрст за пять до Сердца нас остановили, и я сразу же, кожей, ощутила плотность защитных чар. Они стеной опоясывали местность вокруг разрушенного города, полностью перекрывая путь. Густым туманом поднимались до облаков, у земли подмерзая и застывая ледяным кольцом. И даже сейчас, спустя несколько дней, туман ощутимо пах гарью.

Огонь. А где огонь – там почти всегда искра.

Когда ездовой пёс замер, из тумана появилось несколько фигур. Зим выбрался из саней, тихо с ними переговорил, что-то показал, и знающие снова исчезли в тумане. И сразу же появился проход – точно штору отдёрнули. Вёртка нырнула в него вперёд моей команды, спеша предупредить угрозу. А я спешилась и украдкой сунула Норову в карман искорку – человека пропустить не позволили, и неизвестно, сколько ему нас ждать.

Пёс улёгся, огляделся, и я увидела первое в своей жизни волшебство безлетного: один зверь остался на снегу, запряжённый в сани, а второй, призрачный, словно сотканный из множества снежинок, выскользнул из старой шкуры и нырнул за защитное кольцо. И напряжение последних дней схлынуло талой водой. Да, они в деле. Да, они помогут. Да, я не одна. И присмотрят за мной не только Зим с Шамиром.