Забытое проклятие - стр. 31

Костоправ вошел в раж и продолжал демонстрировать чудеса безмолвного красноречия. Не добившись понимания при помощи рук, лекарь приспустил штаны и взгромоздился на борт. Балансируя над водой он сначала показал преследователям свою заднюю часть. Потом, повернувшись, – переднюю.

Костяника стыдливо отвела взгляд.

Неодобрительно покачала головой Змейка.

– Допаказываешься, дурень… – разобрал Виктор ее шипящий шепот. – Отстрелят все на фиг!

Разинули рты и вытянули шеи Франческо и Риккардо. Медики старались не упустить ни одной детали из устроенного коллегой представления.

Увы, и эта выразительная пантомима Костоправа не помогла. Она лишь разозлила преследователей. Пираты подошли еще ближе.

Видимо, с разбойниками требовалось разговаривать на другом языке.

Виктор попытался.

Он молча запалил пальник от канонирской зажигалки и демонстративно поднес огонь к бомбарде, не касаясь, впрочем, затравочного отверстия. Пока не касаясь.

От такого отчаянного безумства остолбенели все.

Джузеппе и его команда впали в ступор. Замерли спутники Виктора. Завис на бортовом ограждении лекарь со спущенными штанами.

– Псих феликий фоин! – с ужасом и восхищением прошептал Аскел.

Довод Виктора оказался убедительным: пиратский корабль отвалил в сторону и резко сменил курс. Бомбардный выстрел под горгульими скалами означал бы неминуемую смерть для всех, и морские разбойники предпочли не связываться с сумасшедшими.

Они удалялись в полной тишине. И в той же напряженной тишине вдруг отчетливо прозвучал скрежет днища о камни: когг задел защитными шипами выступ подводной скалы. Корабль дернулся, но, к счастью, на мель не сел.

Может быть, это столкновение и осталось незамеченным, если бы не Костоправ.

От толчка лекарь упал с борта. Не в воду, правда, – на палубу. Но очень неудачно. Трудно падать удачно со спущенными штанами.

Костоправ шлепнулся голым задом на палубные доски. Откатился в сторону слетевший с лекарской головы шлем.

– Да-епть-переепть-долбанное-море-вдоль-поперек-и-наискосок! – Костоправ выругался чуть громче, чем следовало бы.

И был услышан.

На отвесном скальном зубе, под которым они как раз проплывали, встрепенулась горгулья.

В воду посыпались мелкие камешки.

Тварь сонно мотнула рогатой башкой, будто быконь, которому заехали палицей промеж глаз, расправила крылья и тяжело спланировала со скалы на мачту когга, как раз туда, где раньше была установлена смотровая корзина с пулеметом. Мачта жалобно скрипнула под весом мутанта.

Под толстой шкурой летающего монстра бугрились мускулы. Из зубастой пасти на парус капала слюна. Под когтями крошилось дерево.