Забытая легенда Ольхона - стр. 2
От воспоминаний того дела двухлетней давности в осеннем Владивостоке по телу пробежали теплые волны счастья, и улыбка замерла на лице. Именно там два года назад Зинка встретила свою первую и до сих пор самую сильную любовь – Тимура. Как и все первые отношения, они закончились ничем, расстояния, разделяющие влюбленных, свели на нет всё, но независимо от этого воспоминания все же остались самыми светлыми. Хотя если говорить честно, до сих пор небольшая обида сидела внутри Зинаиды, надоедливо зудя: «он так и не позвонил». Но ведь если быть до конца откровенной, то и она не позвонила.
Когда отношения между молодыми людьми зашли в тупик из-за разницы во времени в семь часов и шести тысяч километров разделяющей их суши, влюбленные, почти год летавшие из Владивостока в Москву и обратно, как на работу, решили взять паузу, подумать, нужны ли они друг другу. Менять место жительство не хотел ни один, ни второй. Пауза затянулась на долгие тринадцать месяцев, поставив тем самым твердую точку, без слезливых разговоров, просто тишиной телефонов. Зинка только сейчас, глядя в экран, осознала, что с того ее печального возвращения из Владивостока, где они и приняли такое сложное для обоих решение, прошел уже год. И никто никому не позвонил. Не прошли их отношения проверки так называемой паузой. Зина старалась не думать, почему она не набрала знакомый номер первой, ей было удобнее злиться на Тимура за то, что он не сделал это.
Из гостиной через встроенный динамик наблюдательного окна послышался разговор на повышенных тонах.
– Папа, это невозможно, ты должен запретить маме ночевать в институте, это не дело. Не важно, что шел эксперимент! – почти кричал Эндрю, что было не похоже на спокойного молодого человека. Но Зина понимала, почему он так реагирует, родители – это была его больная мозоль, его ахиллесова пята. В небольшой семье Шишкиных взрослым и рассудительным всегда был только Эндрю, даже когда мальчику было десять. До этого неприспособленную к жизни семью молодых ученых тащила на себе бабушка, когда же ее не стало, все легло на плечи маленького мальчика. Вот и сейчас, видимо, проверяя, всё ли нормально у родителей, Эндрю пытался что-то исправить в их неправильном, по его мнению, распорядке дня.
Зина выключила динамик, чтоб не подслушивать личный разговор. Он был неприятен ей, потому что напоминал о собственных родителях. Они у нее были хорошими геологами, и как рассказывал ей дед, по причине малолетства Зина этого просто не могла помнить, как только ей исполнилось три года, молодые специалисты, голодные до новых открытий, уехали в свою первую командировку. Первая плавно переросла во вторую, а вторая в третью, и дома родители появлялись от силы раз в год, на неделю, не больше. Погостив, они холодно чмокали Зину в макушку и улетали обратно в свой сказочный мир романтики и открытий. От этого самым близким и родным человеком для Зинки всегда оставался дед. При живых родителях Савелий Сергеевич Штольц, профессор психологии, заменил ей и маму, и папу. Именно с его уходом Зина почувствовала себя сиротой. Родителей же Зинаида не видела с похорон деда, то есть уже два года. Нет, они существовали где-то в этом мире, звонили ей иногда, когда ловили связь сотовые телефоны или – о чудо! – в их группе были спутниковые. Последний звонок был полгода назад, на заднем плане трубили слоны, и связь постоянно прерывалась. Дежурная фраза типа: «у тебя все в порядке?» и тишина в трубке, а всё потому, что разговаривать было больше не о чем. Они, по сути, были совершенно чужими друг другу людьми, несмотря на свое кровное родство.