Заблудшая душа - стр. 32
В лотерею он их выиграл, что ли?
Немного поразмыслив, Глеб снова достал из кармана губную помаду, найденную у выхода из тоннеля.
– О! – улыбнулся бармен, увидев помаду. – Эта штучка мне знакома.
– То есть? – не понял Корсак.
– Борис Алексеевич купил ее кому-то в подарок. И еще со мной советовался – хорошая это фирма или нет.
Глеб перевел дух. Женщины и деньги совершенно не вязались в его представлении с образом дяди Бориса. «Выходит, я его совсем не знал», – с досадой подумал Глеб.
– Кому он собирался ее подарить?
Бармен пожал плечами:
– Понятия не имею. Он мне не говорил. А я с вопросами к посетителям не пристаю.
– Ясно. – Глеб залпом допил коктейль, поставил стакан и потянулся за бумажником.
– Может, повторить? – вежливо поинтересовался бармен.
– Не надо.
Глеб отсчитал нужную сумму и положил деньги на стойку.
Ночь была ветреная и холодная. Лежа на кровати в своем гостиничном номере, Глеб прислушивался к тоскливому, протяжному вою ветра за окном, похожему одновременно и на трубный звук охотничьих рогов, и на завывание преследуемых охотниками незримых тварей.
Погружаясь в дрему, Глеб пытался представить себе этих тварей, и у него получалось. Они бежали по лесу на четырех лапах, но вместо волчьих морд у них были белые, чуть вытянутые вперед лица – такие, как лицо на перстне, найденном в подвале музея, и такие, как таинственный «ангельский лик» на старинном надгробии, с которого дядя Борис снимал грифельную копию.
Потом с мыслей о воображаемых неведомых чудовищах Глеб перескочил на мысли об узком тоннеле Роминтского лабиринта и о губной помаде, найденной там, где тоннель выводит к лесу.
Неужели у старого музейного червя была женщина? Трудно себе представить. Возможно ли влюбиться в шестьдесят три года?…
Почему бы нет?
А в пятьдесят три? А в сорок? А в восемнадцать?… Существует ли она вообще, любовь? И отличается ли она от страсти?…
Глеб все глубже погружался в сон. И где-то там, на зыбкой границе, отделяющей фантазию от сна, на самой кромке туманного сновиденного мира Глеб вдруг увидел девичье лицо, и это было лицо Эльзы.
– Я его знаю, это Глеб Корсак из двадцатой школы!
– Я тоже его знаю. Глеб! – окликнул кто-то из ребят. – Уйди с края обрыва, чувак!
Глеб не оборачивался. Он по-прежнему стоял на краю и смотрел завороженным взглядом в темную бездну пропасти. Где-то далеко внизу, среди камней, плескалась вода.
– Корсак, кончай дурить! – снова крикнул кто-то.
Толпа ребят двинулась к нему.
– Не подходите! – резко сказал Глеб.
Ребята остановились.
– Корсак, ты че, ошалел? – снова попытался урезонить кто-то. – Сорвешься же!