За закрытыми дверями - стр. 14

– Деньги есть? – спросил смотритель, хитро прищуриваясь.

– Есть.

– Давай.

Она вытащила смятые бумажки.

– Жди тут, – приказал.

Она осталась ждать. Через несколько минут он вышел – в руках кастрюля и ложка.

– Жри, – бросил он.

В кастрюльке на самом дне оказались остатки пшенной каши с чесноком и салом. Каши было до обидного мало, а за нее, между прочим, была отвалена почти половина их скудных сбережений. От возмущения Леночка чуть не задохнулась.

– Иуда! – крикнула она. – Царский жандарм!

Начальник станции изменился в лице и занес было над ней огромную лапу, но Леночка юрко увернулась и прошмыгнула мимо. Тот лишь злобно поглядел ей вслед.

Мусечка с Леночкой доели жалкие остатки каши, и пища эта не только не усмирила их голод, но и раззадорила его еще больше. К тому же Леночка почувствовала, что до смерти хочет до ветру, да еще и по-серьезному. Уборной на станции не было, пришлось прятаться в кустах. Лето стояло жаркое, высокие травы выгорели до желта, иссохли, истончились. Даже подтереться – и то нечем. Леночка плюнула и со злостью начала тереть причинные места сухим пучком травы. Зря, конечно, – больно искололась, и мелкие занозы застряли в заднице.

Но это было еще полбеды – настоящая проблема заключалась в том, что денег почти не осталось, а нужно было еще покупать билеты. На этот раз к злобному начальнику станции отправилась Мусечка – они рассудили, что ее вид вызывает больше доверия и жалости.

– Товарищ начальник, – промямлила она беззубым ртом, – помоги нам билетики достать, а?

– Ты, что ль, умирающая? – спросил он с усмешкой.

– Я, – согласилась Мусечка.

Он смерил ее недобрым взглядом из-под козырька.

– Деньги есть?

– Вот все, – сказала Мусечка и протянула остатки своих сокровищ, спрятанных в тряпицу. Денег явно не хватало, и оба это знали.

– Мало, – сказал он.

– Я знаю, товарищ начальник, – ответила Мусечка. – Я вдова бездомная, мужа расстреляли, сама сидела, дочку только из детдома забрала – дикая она у меня. Может, подсобишь, а?

Начальник внимательно оглядел ее – худую, грязную, беззубую, с печальным потухшим взглядом, в каких-то немыслимых одеждах, надетых друг поверх друга, – и сказал:

– Ладно, сиди тут.

Через пару минут вернулся, держа в руках бумажку, на которой кривым почерком было что-то нацарапано.

– Держи. В грузовом отсеке поедете.

– Спасибо! – просветлела Мусечка. – Спасибо, товарищ!

– И дочку свою держи на привязи, а лучше всыпь ей хорошего ремня! Отца ей не хватает, совсем распустилась.

– Это да, – грустно вздохнула Мусечка.

– Деньги я себе оставлю, – сообщил начальник, – за содействие.