За веру, царя и Отечество - стр. 4
С этой мрачной традицией всех кадетских корпусов России Головинский столкнулся в первый же день. Он шёл по длинному коридору в спальную комнату, когда неожиданно услышал:
– Зверь, стоять! Ко мне! Бегом!
На эти странные для него слова Владимир не обратил никакого внимания.
– Сугубец, я тебе дал команду «стоять»! – послышался тот же, но уже очень раздражённый голос.
Головинский обернулся. В шагах десяти от него стоял верзила из последнего класса.
– Это ты к кому так обращаешься? – поинтересовался Владимир.
– Как к кому? К тебе! Ты же зверь!
– Моя фамилия Головинский! У меня нет никакого прозвища! При чём тут «зверь»?
У верзилы от возмущения вытянулось красное прыщавое лицо.
– Я, кадет выпускного седьмого класса, то есть «благородный корнет», а ты только начинаешь учиться в кадетском корпусе, поэтому и называешься «сугубый зверь» или «сугубец». Все вы, младшеклассники, являетесь сугубыми зверями и должны подчиняться нам. Ты понял?
Володя стоял, как вкопанный. Он никак не мог поверить услышанному…
А дальше было хуже: младшеклассники чистили «благородным корнетам» медные пуговицы на их мундирах, по их желанию выполняли приседания, отжимания на руках от пола, заправляли постели…
Головинскому не пришлось выполнять многих дурацких и унизительных приказов старшеклассников. Николай Теслицкий, тот самый верзила семиклассник с прыщавым лицом, стал его «наставником». В шутку в корпусе их называли «дядьками», и не давал Владимира в обиду. В благодарность за это покровительство, Головинский выполнял за Теслицкого все домашние задания по латыни.
Многие товарищи Владимира от цукания плакали по ночам в своих узких металлических кроватях.
«Когда я стану старшеклассником, то никогда не буду цукать младших!» – как-то поклялся сам себе Головинский.
21 декабря Владимир приехал домой на рождественские каникулы.
– Рассказывай, сын, как тебе нравится в кадетском корпусе или нет? Трудно? – первым делом поинтересовался у него отец, когда они остались вдвоём в кабинете.
– Всё хорошо, папа. Всё нравится… вот только…
– Что только? Рассказывай! – потребовал Юрий Михайлович.
– Цук кадетский совсем не нравится. Я его просто ненавижу! – признался Владимир.
– Ну, сын, ты не прав! Цук- это своеобразная «шлифовка» кадета и юнкера. Каждый мужчина, тем более будущий офицер, должен пройти через цук. Сначала старшие цукают тебя, то есть «шлифуют», а потом уже ты цукаешь младших. Таким образом сохраняются добрые традиции. В Николаевском кавалерийском училище, которое я закончил, и, в котором, я уверен, будешь учиться и ты – там тоже цук. Цук с особым шиком, основы которого были заложены самим Михаилом Юрьевичем Лермонотовым.