За туманом - стр. 13
Как болеющая. Инвалидка. Он ощущал, что я изменюсь, если мы уйдём за туман. Но пока сам не был уверен, что нам стоило туда соваться.
— Миша с Маврой забрали? — он наконец-то справился с собой, волчьи признаки пропали.
Это заметили все, и чуть было дружно не выдохнули. Женщины подобрали с пола голову оленя и унесли на кухню.
— Да, Сева будет в безопасности, — вздохнула я.
Всего две минуты напряжения, а я как тряпка села за стол и стала ждать, когда альфа разрешит нам всем перекусить.
— Это последний раз, Алёна, — совсем тихо сказал Нил Ильич и сел во главу стола.
Стали рассаживаться.
— Зачем убил? Чтобы мне больно сделать? — грустно посмотрела в пустую тарелку.
— Нечего оленей в стаю волков таскать, — фыркнул Ильич.
На самом деле он стал очень сдержанным. Это возраст. Ему скоро пятьсот лет. В таком возрасте у кого угодно мозги на место встанут. Вот и у него вроде тоже.
Но он – волк чистокровный. А это… Жить с волком очень тяжело. Либо нужно принять положение старшего ребёнка, либо стать волчицей.
Я не могла смириться, что он меня ни во что не ставил. Я не ходила с ним на охоту. А должна! По волчьим законам муж с женой не расстаются. Он страдал от этого, и я тоже. Будь мне годков пятьдесят, плюнула бы и расслабилась, но я уже стара для Дамки.
И хорошо, что я не Дамка.
У нас с меткой волка неприятности. Как только я стану волчицей, он мне перестанет подходить по запаху. Будет далеко Запасным. Настолько далеко, что я не выдержу и дня рядом с Лихо.
А я вот уже начала мечтать об этом.
Я так страдала!
Мне нужна волчья метка…
Я задыхалась. Позвоночник меня не держал, болела шея, и я чувствовала усталость, хотя в принципе за день ничего не сделала. Так, пустяки. По хозяйству.
От нервов? От переживаний? Предчувствие задавило?
Мне наложили еды, а я не могла даже рукой повести.
Такая тоска! Заела просто.
— Закрой окна, — приказал один из бойцов своей жене, она стала стучать ставнями.
Не все сидели за столом, были ещё охранники, бегали в округе, если что-то подозрительное, обязательно предупредят.
Его горячие руки обняли меня. Нил потянул меня со стула к себе. Я слабо цеплялась за его шею, обхватила ногами.
— Без нас, — тихо кинул он своей стае и понёс меня наверх.
Его волосы жёсткие и пахли осенним лесом после дождя. И от этого холодно. Дождя не хотелось.
— Ты дрожишь, — обеспокоенно шептал Ильич, пытаясь укрыть меня как можно надёжнее в своих жарких объятиях.
— У тебя опять седина появилась, — хныкнула я.
— Это от переживаний. Алёнушка, хорошая моя. Ты заболела… Скажи, что случилось?
Он внёс меня в нашу комнату, и стал ходить вокруг кровати, зажигая светильники под балкой потолка.