За тридевять земель - стр. 37
– Вот теперь и тепло придёт к нам! – рассмеялась Святослава и, подведя Веля и Мирославу к небесному костру, сняла с волос Мирославы ленту и обвязала ею руки своего брата и его наречённой. Позади Веля встал Всеволод, а позади Мирославы – Святослава, которая громко запела:
Всеволод пропел следом:
Ярило и Яра!
Вель и Мирослава опустили руки в огонь-Сварожич, и лента, соединяющая их ладони, распалась сияющими искрами. Люди заулюлюкали, и огромный хоровод двинулся по кругу.
– Жарко! – крикнула Святослава, и остальные её поддержали.
Вель крепко держал Мирославу за руку, Мирослава хотела освободиться, но не вышло: Песнь обняла её руками Веля и поцеловала.
– Светает. Пора тебе спеть о Весне всему Свету, – прошептал Вель. Он мягко отстранился и отошёл назад, оставив Мирославу одну на вершине холма.
Мирослава оглянулась: люди, взявшись за руки, ждали её Песни. Горизонт алел над лесом, предвещая скорый восход. Серпы румяной Дивии и бледноликой Луны сделались едва заметными на фиолетово-голубом небе. В небе, в котором звучала Песнь Весны.
И Мирослава запела, и хоровод двинулся по кругу.
Когда заря разгорелась, озарив небосвод алым, сквозь серебряный узор слов Песни Мирослава увидела стольный град. Белокаменные стены столицы сверкали на свету, только странно сверкали. Будто не камень отражал полуденное солнце, а настоящий лёд. Весь Солнцеград был скован льдом, и даже монументальные врата навеки запечатал лютый мороз. «Вот почему этой весной будто зиму закликали», – сквозь морок подумала Мирослава.
Серебряные Слова Песни растаяли с первым солнечным лучом, и Мирославе открылся Царский Терем. На троне Теремного Дворца восседал иссохший человек. Нет, правитель Сваргореи не был человеком. Тёмный бессмертный дух, пленённый Мором, одиноко чах над златом на престоле погибшей от ветра Неяви страны. Кощей медленно поднял голову и чёрными запавшими глазами посмотрел на Мирославу. Его ледяной взор пронзил, будто меч, и Хороводница, схватившись за сердце, упала.