За тобой - стр. 9

— У-ух…

— Что такое? Где болит?

— Лучше спроси, где не болит. Будет проще ответить.

— Почему ты не поехала в больницу сразу?

— Побоялась. Да и к тебе оказалось ближе. Прости, что снова впутываю тебя в это.

— Ничего, — вздохнула Бэлла, хотя не сказать, что у неё не было злости по этому поводу. Иногда ей вообще казалось, что прошлое никогда её не отпустит. Хотя… нет, не так. Она точно знала, что этому не бывать. Что даже надеяться на это было глупо. Впрочем, главное, чтобы оно не коснулось Родика, а там — будь как будет.

— Он горяч…

— Что?

— Он горяч… — откашлявшись, повторила Катя.

— Кто? Ваган?

— Нет, этот твой… — Катя кивнула в сторону Давида, что как раз отошёл перекинуться парой слов с примчавшейся на вызов бригадой.

— Он не мой!

— Да? Вот зря… Я бы с таким хотела состариться.

— Он уже стар! — буркнула Бэлла. Прошлась взглядом по высокой фигуре, плечам. Поджарой заднице. Ну, ладно. Может, она к нему несправедлива. Гройсман совершенно не выглядел дедом, факт. Но всё же он был значительно старше. Лет на десять, не меньше. А она всегда шутила, что на старости лет найдёт себе молодого фитнес-инструктора. Так сказать, для души и здоровья. Её девочек страшно веселили ее фантазии. Ну ещё бы. Эдакая параллельная вселенная, в которой они не продают, а покупают.

Пока Бэлла предавалась воспоминаниям, Катя отключилась. А ей почему-то почудилось, будто та вообще умерла.

— Эй! Катя… Катя! — задушенно позвала Бэлла. — Давид! Давид Ефимович! Кто-нибудь!

— Не тряси её. Она просто отрубилась.

Просто отрубилась. Просто отрубилась… Ну, конечно. А она напридумывала уже невесть чего. Глупая! Бэлла провела руками по лицу, будто стряхивая застывшую маску ужаса. За собственную истерику стало стыдно. Истерики ей были совершенно не свойственны.

— Да. Извините. Конечно…

— Она в надежных руках. Всё будет хорошо.

— Ладно.

— Это ваша подруга?

Бэлла сглотнула и беззастенчиво соврала:

— Д-да. Подруга. Кто ж ещё?

3. Глава 3

Весна за окном вконец разбушевалась. Яркий свет, будто нашинкованный жалюзи на длинные тонкие ломти, причудливым узором ложился на пол, деревянные парты и кафедру. И несмотря на всего несколько градусов тепла за окном, здесь, внутри, было жарко, будто в теплице. Студенты, разморённые то ли этой жарой, то ли его непривычно скучной лекцией, откровенно зевали. Кто-то задумчиво смотрел в окно, кто-то тайком втыкал в телефон, наивно полагая, что Давид этого не замечает, кто-то о чём-то шептался, но такие были в меньшинстве, день был настолько сонным, что даже болтать было лень. Вот и как в таких условиях работать? Давид проехался ладонями по кафедре, обхватил ту с боков и чуть по-иному распределил вес тела, чтобы облегчить нагрузку на поясницу.