За тайнами Плутона - стр. 10
По тем временам строительство этой дороги было столь же сенсационно, как в наше время… ну, скажем, предполагаемое строительство туннеля под проливом Ламанш. Все было точно так же-десятки проектов и тысячи противников.
Один проектировщик считал, например, что для защиты от песков дорогу на всем ее протяжении – тысячи полторы километров – необходимо упрятать в специально выстроенный короб-туннель, как это делают в Альпах для защиты от лавин.
Другой предлагал соединить двумя каналами Амударью и Каспийское море, потом обсадить эти каналы деревьями и только после этого проложить по зеленой аллее железнодорожное полотно.
А большинство просто считало всю эту затею авантюрой.
«Миллионы шпал и рельсов будут погребены под желтыми волнами песчаного моря, которые засыпают даже высокие тополя до самой верхушки», – писало «Новое время».
На заседании Государственного совета, где обсуждался вопрос о постройке Закаспийской железной дороги, дело решила энергия генерала М. Н. Анненкова, который, раскритиковав все прожекты, имел мужество поручиться, что сумеет построить дорогу и что дорога эта будет работать.
Генерал просил И. В. Мушкетова рекомендовать ему двух молодых геологов в качестве «аспирантов при постройке железной дороги». Такая вот необычная должность. В первую очередь генерала интересовали водоносность и подвижность песков, а во вторую – предварительная разведка полезных ископаемых Туркестана.
В начале июля Мушкетов вызвал к себе Обручева и Богдановича, которые, узнав о предложении, с радостью согласились стать «аспирантами при постройке».
– Мы, геологи, – закончил разговор Мушкетов, – должны своими наблюдениями и указаниями помочь генералу Анненкову осуществить это огромное государственное предприятие…
Так началась первая самостоятельная экспедиция молодого геолога, и о ней, как и о последующих экспедициях, лучше всего расскажет сам Владимир Афанасьевич.
Однако прежде необходимо сделать небольшое пояснение.
Полевых дневников – тех удобных книжечек, что теперь столь привычны для геологов и других экспедиционных работников, – тогда просто не существовало. Именно Обручев, начав годы спустя впервые читать курс «Полевая геология», предложит и наиболее удобные размеры полевых дневников, и правила их заполнения. А тогда Владимир Афанасьевич ограничивался короткими заметками в записной книжке и длинными, почти каждодневными… письмами к невесте, в будущем – жене. Эти письма он впоследствии использовал фактически на правах дневника.
Читатель, конечно, обратит внимание – не только геология интересует Владимира Афанасьевича. Можно сказать, что он – особенно в ранних экспедициях – чувствовал себя в первую очередь Путешественником, а уже во вторую – Геологом.