За сладкое приходится горько платить - стр. 1

Возраст – 35.

Национальность – на три четверти русский, на четверть кореец.

Рост – 165; вес 65.

Профессия – наемный убийца.

Хобби – одиночество, но на него никогда не хватает времени.

Вера – только в себя.

Кличка – до последнего времени – Малыш.

Он долго не соглашался на новое дело, упорствовал; в конце концов это разозлило Посредника, с которым он работал, через которого получал заказы. Посреднику шел с каждого гонорара процент, и он был кровно заинтересован в безусловном и своевременном исполнении.

Ясное дело, Посредник тоже рисковал, как и киллеры, которых он подыскивал, возможно, рисковал даже больше, чем они. Ведь исполнитель, сделав дело, на время исчезал из поля зрения окружающих, Посредник же неизменно оставался на своем месте, на посту, готовый в любой момент принять новый заказ. До этого у него никогда не возникало проблем с Малышом. Тот выполнял свою часть задачи точно, аккуратно, в срок. Клиенты оставались довольны. И вот – первый каприз.

– Кончай дурить! – кричал Посредник, то садясь, то вскакивая со стула, нервничая, в отличие от совершенно спокойного Малыша, который казался рядом с его толстой тушей подростком. – Ты уже не можешь отказаться, иначе тебя ждут неприятности, а какие, ты сам должен знать; так дела не делаются, я тебе уже назвал цель!

– Я не хочу лезть в политику, – бесстрастно вещал Малыш, не обращая внимания на явную угрозу. – Ты не должен был предлагать мне этот заказ. Ты меня подставил.

– Да не подставлял я тебя, Малыш! – трясся от усердия убедить заупрямившегося киллера Посредник. – Я первый раз от тебя слышу, что ты не лезешь в политику. При чем тут… бизнес ли, политика ли, когда платят? И хорошо платят! Да и какая тут политика, он что – борец за идею? Он же профсоюзный подлипала!

Малыш понимал, что отказываться поздно. Если киллеру назвали будущую жертву, он не имеет права отказаться. Это – одно из неписаных правил профессии. Иначе могут подумать, что ты спасовал или, того хуже, продался. Таких убирают. А Малыш не рвался в покойники.

– Я соглашусь при одном условии: такса должна быть увеличена на десять процентов, – сказал он нехотя.

Этот ход он придумал в последнюю минуту и надеялся, что его номер пройдет. Отказаться он не мог, но запросить несколько больше обычного ему никто не запрещал. И не мог запретить.

Посредник, на удивление, облегченно вздохнул, вытер лицо платком, ушел в соседнюю комнату. Вернулся минут через десять с сияющей физиономией. А Малыш сидел все в той же позе, не обращая внимания на жару, даже не шелохнувшись, словно каменное изваяние.

«Истукан чертов!» – подумал Посредник.

– Порядок! Ты получишь столько, сколько запросил – двадцать две, – сообщил он Малышу. – Можешь приступать. Всю информацию я тебе дал. Но помни, ты должен успеть к пятому числу следующего месяца, иначе пропадает смысл всей затеи.

– Деньги, – Малыш перевел немигающий взгляд своих чуть раскосых глаз на Посредника, – деньги вперед. Всю сумму.

– Но я же никогда не подводил. Ты всегда получал полный расчет по исполнении работы. – Посредник вновь стер крупные капли пота, выступившие на лбу.

– За эту работу я хочу получить вперед, – Малыш чуть усмехнулся. – А вдруг мне приспичит, не заезжая домой, отправиться в долгосрочный отпуск?

Малыш знал, что за требование предоплаты ему смерть не грозит. Он ставит условия, а другие пусть решают, принимать эти условия или нет. Он же не отказывается выполнить работу.

«Представляю, что он сейчас обо мне думает, – усмехнулся Малыш, с интересом наблюдая за Посредником. – Ему ведь придется вновь связываться с клиентом, а даже самые спокойные из них не любят лишних разговоров. Но я из тебя и из него душу вытряхну, прежде чем соглашусь».

Посредник с багровым от подскочившего давления лицом тяжело поднялся и снова скрылся в соседней комнате. На этот раз он оставался там дольше. Но Малышу не было от этого ни холодно, ни жарко. Он мог бы при необходимости просидеть совершенно неподвижно, даже в самой неудобной позе, хоть сутки.