За пять минут до ядерной полуночи - стр. 36
– Так почему же весь свой праведный гнев вы обрушили на Иран, а не на Пакистан?
– Не совсем так. Когда в 1990 году Пакистан начал разработку своего ядерного оружия, мы ввели против него ряд санкций и отказали в военной помощи. Но вскоре поняли: если мы не можем остановить ядерную программу Исламабада, то можно попытаться хотя бы ее контролировать, а еще лучше – управлять процессом… Знаешь, за это признание меня не только снимут с должности, но и отправят в тюрьму за разглашение государственной тайны.
– Не такая уж это и тайна, – усмехнулся Гарушкин. – Недавно индийская газета «Times of India» сообщила, что строительство ядерного реактора в Кушабе велось на деньги США, выделяемые в качестве военной помощи.
«Черт возьми, в который раз убеждаюсь, что этот русский далеко не дурак. Весьма дозированно и точно использует собственную развединформацию, но ни разу не проговорился о своих конфиденциальных источниках, оперируя сведениями, полученными будто бы из анализа открытых материалов. Профессионал! Это не Хрущев, который в эмоциональном порыве мог свой башмак в ООН демонстрировать да кузькину мать вспоминать…»
В Джоне вдруг забурлила давняя злость на русских. Спрятанная где-то глубоко в подкорку, она уже давно клокотала и была готова вырваться наружу, и сдержать ее было ох как непросто. Эти медведи перестали быть советскими, но еще остались имперско-русскими.
Но, обуздав эмоции, он продолжил:
– Вся разница в том, что Пакистану мы доверяем как своему проверенному во время войны в Афганистане союзнику, а Иран – черная дыра с неуправляемыми политическими процессами, непредсказуемым режимом и неадекватными религиозными фанатиками-лидерами.
– Может быть, оно в некоторой степени и так, но союзники приходят и уходят, а глобальные интересы остаются, – заметил Гарушкин.
– O’kay. На этом фундаменте стоит весь мир и строится вся международная политика.
Беседа длилась значительно дольше запланированного времени и могла бы продолжаться, но пора было подводить итоги.
– Считаю, мы не зря потратили три с половиной часа. – В финале встречи Джон вновь взял на себя инициативу. – Могу я информировать свое руководство, что мы пришли к согласию и договорились о главном?
– Насколько я понимаю, выбора у нас нет. Президентские поручения не обсуждают, а выполняют.
– Вот и прекрасно, – американец довольно потер руки. – Я думаю, что все технические детали выполнения нашей миссии мы обдумаем самостоятельно, затем обсудим их и согласуем по телефону. Кстати, уже есть договоренность, что между нашими кабинетами будет действовать защищенная линия телефонной спецсвязи. По другим средствам связи – никаких разговоров на эту тему.