За невидимой тенью безликой химеры - стр. 17

– Ты что думаешь, и я тоже с отклонениями?

Тот испуганно округлил глаза и замотал головой, я спохватился, что как-то совсем уж злобно зарычал на пацана. Просто мне самому не по себе после пережитого вот нервишки и шалят.

– А зачем Вы с ними пошли?

– Не зачем, а почему, и вообще, как ты, надеюсь, сумел заметить, дороги наши разошлись, – не с ними я.

– Аа-а, понятно, я уж подумал, что вы заодно. Похожи Вы с ними очень, все трое тихие, холодные.

Я не стал отвечать, – холодный. Не сказал бы так о себе, всё "впереди поезда" выходит, всегда нужно контролировать себя, иногда и не получается вовсе. Вот чего я дёргался с этим рапортом, только ведь дождаться утра и не пришлось бы никуда ехать. Да и на допросе, учинённом стронгами, с одной стороны – не выдержал картины истязаний, а с другой – даже не попытался урезонить садистов. Всё же к такой кровавой бане я не готов пока. Понятное дело, что рано или поздно всем приходится пройти через нечто подобное, место здесь такое, до крови жадное.

Воспоминания о собственном малодушии не оставили от былого благорастворения ни малейшего следа. Может этому хмырю новое имя-погоняло дать? Хулио! Прекрасное для этого доходяги имя. Останавливает лишь то, что я это со зла, ну, эмоции во мне возобладали. Так не годиться, потом может не один раз боком выйти: во-первых, сам носитель «гордого» имени может или обиду, а глядишь и вовсе злобу, затаить; во-вторых, я позже наверняка жалеть буду, раскаиваться, что так подгадил человеку. А копания в себе вредны, начнёшь сам с собой спорить, увлечёшься диалогом и прозеваешь «вспышку справа». Потом можно и переименовать конечно, заново окрестить, но поэт точно подметил: «клейкий ярлык как отметка на лбу». Положим переназову его нейтрально – Худой, но ведь всё равно нет-нет, да кто-нибудь из вредности ляпнет «худой Хулио». Людям нравится упражняться в искромётности своего юмора. Поэтому пусть ходит «как есть», буду по-прежнему звать его «ЭйТам».

Мрачные и недобрые мысли были прерваны удачно-неожиданно проснувшимся чувством опасности. Я резко остановился, а мой спутник по инерции сделал ещё несколько шагов.

Противников оказалось двое, но эти двое весьма опасны даже по меркам Улья – те, кого заслуженно называют жрачами. Развитые твари, от которых без оружия или техники не спастись, да и то – требуется изрядная доля везения, чтобы новичку пережить встречу с подобной напастью. Заражённые прошли уже глубокое перерождение, человеческие зубы сменились новыми более массивными и крепкими, тела с невероятно гипертрофированными мышцами давно лишились любых остатков одежды. Тем не менее эти два экземпляра разительно отличались между собой: первый, значительно крупнее собрата и более продвинутый по шкале опасности, изменения затронули даже его опорно-двигательный аппарат, ещё без характерной для топтуна фрагментарной биологической брони, но явно в шаге от того чтобы обзавестись оной; второй, лишь недавно окончательно потерял человеческий облик и выглядел менее опасно, к выдающимся габаритам и мускулатуре явно не доставало длинных и острых когтей, таких как у лидера этого дуэта. Различие в развитии и определило рисунок предстоящего боя. Подпустить лидера поближе и уложить его арбалетным болтом, благо он на своих трансформированных ногах оторвался от менее прыткого партнёра. Второго получится поразить дротиком: выпустить из рук арбалет, а затем слитным движением выхватить из заплечного чехла и метнуть в голову лотерейщика остро заточенную арматурину.