За несколько стаканов крови - стр. 40
Берендею еще было что сказать, но едва он открыл рот, как Хмурий Несмеянович резко выпрямился:
– Так, все, кончай перекур, начинай приседания. Триста понтов стервингов покроют стоимость брики и лошадей?
– С лихвой, – ответил Яр.
– Персефоний, отсчитай триста. Лихва за беспокойство пойдет.
Упырь отсчитал ассигнации и протянул их берендею. Тот долго возился, упрятывая деньги во внутренний карман, потом вздохнул:
– Значит, до встречи, бригадир?
– До встречи.
– Будь здоров, Персефоний, – сказал берендей, спускаясь с передка. – Удачи вам обоим.
Он отвернулся и зашагал по залитой лунным светом дороге. Тучко пересел на его место, взял вожжи и, развернув повозку, направил ее к Шинельино.
– Теперь с тобой давай решать, – сказал он. – Сам понимаешь, насильно я тебя не держу. Но видишь, как дело оборачивается: там, за спиной, сейчас погоня, и, если с парнями сам Эргоном, стряхнуть ее с хвоста будет непросто. Тебя со мной видели, и назад идти попросту опасно.
– Я понимаю. Действительно, просто так рисковать глупо. Если вы не против, я сделаю часть пути с вами, а там видно будет.
– Вот и договорились. И если где по дороге попадется нотариус, обязательно справим тебе соглашение. А то получится, я слово дал и не сдержал. Не годится.
Он шевельнул вожжами, и лошади побежали быстрее. Вскоре повозка въехала в Шинельино – сонное и дряхлое местечко, из последних сил поддерживающее видимость достойной жизни. Даже собаки здесь брехали боязливо.
Постоялого двора в Шинельино не было, но в доме старосты свет загорелся, еще когда брика миновала околицу. Навстречу приезжим вышел сам староста. Назвался он Дакакием Зачтожьевичем. Это был мятый и всклокоченный мужчина маленького роста, согнутый не то заботами, не то рефлекторным почтением ко всем, кто выше его; тем не менее взгляд имел чистый, и в глазах как будто светился какой-то каверзный вопрос, на который очень не хотелось отвечать.
С ним вышли домовой и овинник, похожие на хозяина, как зеркальные отражения.
Тучко извинился за поздний визит и попросил продать ему мешок овса для лошадей. Староста распорядился, овинник принес мешок, домовой помог ему погрузить ношу и принял деньги.
– А не найдется ли горилки, хозяин?
– Простите, сударь, не держим-с.
– Жаль. Ну, бывай, Дакакий Зачтожьевич! Извини, что поднял среди ночи.
– Что вы, сударь, никакого беспокойства, мы и не ложились еще…
– От Лионеберге до Майночи путь неблизкий, надо запастись.
– Конечно, конечно-с…
– Тут вслед за мной еще приятели должны подтянуться – вернее всего, завтра с утречка. Ты их не пропусти, Дакакий Зачтожьевич, и, если с пути собьются, направь, так и скажи: мол, сам Хмурий Несмеянович просил передать, что направляется в Майночь, и пускай догоняют как хотят. Запомнил?