За несколько лет до миллениума - стр. 30

Стихи его патриотичны, они полны любви к жизни, они говорят о Льве Сергеевиче больше, чем могут рассказать его знакомые и друзья. Поэзия Кривошеенко неброска, она похожа на неяркую степную траву, порой она колюча, как растущий у дороги осот, порой печальна, словно серебристый ковыль, волнующийся в лунном свете.

Но кто останется равнодушным к таким строкам:

Равнодушный такого стихотворения не напишет. Крик боли – признак рождения нового. Подождем его новых стихов. Но как бы ни сложилось, Кривошеенко уже оставил свой след в поэзии, даже если бы не было его стихотворных строк, украсивших город. Потому что вся его жизнь направлена на служение идеалам добра. Ведь он и у Бога просит всегда одного:

С ним интересно посидеть за стопкой, послушать его рассуждения о литературе, да и просто поговорить о разных житейских мелочах. Он к ним абсолютно не приспособлен, этот сказочник, придумавший себе в жизни невероятную отдушину.

У каждого города должен быть свой сказочник. У нас он есть. Владимир Викторович Когитин. Бородатый нескладный сказочник начала века, который когда-то представлялся космическим и звездным.

Знаете, еще Рэй Бредбери мечтал, чтобы на его могиле было выбито: «Здесь лежит сказочник». Почетное звание, оно доступно не всем. По крайней мере, сказочников на свете куда меньше, чем обычных прозаиков и поэтов. А настоящих, хороших сказочников еще меньше.

Вот наш бородач выдумывает казачьи сказки. Знает же, что у казаков сказок никогда не было – менталитет у них такой. Легче увидеть казака в лаптях, чем услышать сказку о нем в станицах. Теперь вот есть свои сказки и у казаков. Их придумал Владимир Когитин.

Лукавый человек, лукавый. Почему? Да только лукавый человек может начать сказку так: