За нами – Земля! - стр. 20
– Ну, вообще, теоретически – может, – вмешался генерал. – Если взять левый ствол и перебить номера.
– То есть будут два предмета, идентичных по сути, но с разным правовым статусом? – щелкнул пальцами Андреевских. – Оба могут выстрелить и убить, но один – легальный оригинал, второй – нелегальная копия? Копия, которая не обладает привилегиями оригинала?
– Предположим, – процедил сквозь зубы прокурор. – Но… э-э-э…
Вадим Петрович уже понял, что безнадежно проигрывает спор. Но неожиданно на помощь ему пришел отец Никодим.
– Что ж это получается? Что одна икона Богородицы целительна по сути своей, а другая, такая же икона – не целительна? Ересь получается, дети мои. Бесовщина.
– Вот! Какая разница, перебиты номера, или нет? В любом случае ствол – это ствол, и за него предусмотрена уголовная ответственность! Свойств-то он не поменял!
– Да при чем здесь свойства? Вопрос в том, насколько легально существование ствола. У тебя же ствол легальный. У меня легальный. Нас нельзя посадить. А у какого-нибудь Вертизалупкина ствол нелегальный. И его нужно посадить. Понимаешь? Вот скажите, святой отец. Понятно, что если икону написал иконописец – она целебная. А если ее дядя Вася какой-нибудь нарисует? Она все еще целебная?
– Если освящена положенным образом – конечно.
– Зашибись, – протянул полковник. – Сейчас мы договоримся до того, что если человек крещеный – его нельзя убивать. А если не крещеный – то можно.
– Так-то логично, – кивнул Иволгин. – Коммунист должен убить фашиста и это правильно. Фашист тоже должен убить коммуниста, но это не правильно! И коммунист ему должен в этом помешать!
– А что, партийная принадлежность влияет на степень вины? – усмехнулся Бабушкин.
Повисла неловкая пауза.
– Так, товарищи господа. Светает уже. Давайте что-то решать, – ударил ладонью по столу Занозин. – Давайте, для упрощения задачи, считать, что убиенный был крещеным коммунистом.
– Так он покаялся! – воздел к небу перст священник. – Стало быть убийство клона – есть дело греховное.
– Твою ж налево, – процедил сквозь зубы чекист. – Вот вам другой пример. Волосы. Волосы ведь есть? У всех нас есть волосы? Иметь волосы не является уголовно наказуемым деянием?
– Нет, – согласился Пантелеев, поглаживая блестящую лысину.
– Вот пока они у меня на голове – они мои. Например, поджечь их – это преступление. Но когда я иду в парикмахерскую, их состригают, и они уже не на моей голове. А на полу. Поджечь их – это же не преступление?
– А где связь с нашей ситуацией? – удивился генерал.
– Волосы – это часть меня. Пока они у меня на голове – это я. И права у них точно такие же, как и у всего остального меня. После того, как их подстригли – это все равно часть меня. Но не на мне. Вот так и с клоном. Есть Павлов, это человек и гражданин со всеми вытекающими правами. А клон – часть Павлова. И сам Павлов может делать с ним все, что захочет.