За нами Москва! - стр. 20
Гольдберг кивнул и, повинуясь внезапному порыву, протянул взводному руку. Старший сержант как-то странно посмотрел на комиссара, затем на крепкую, с начерно въевшимися следами машинного масла и копоти пятерню и медленно, словно в раздумье, принял рукопожатие. Маленькая, с аккуратными ногтями, ладонь Берестова была крепкой, как тиски. Чувствуя, что у него гора свалилась с плеч, Валентин Иосифович улыбнулся и пошел поднимать лейтенанта. Комвзвода-1 остался стоять на месте, словно в раздумье. Затем, пожав плечами, Андрей Васильевич нагнулся и сильно толкнул в плечо богатырски храпевшего Шумова. Храп моментально прервался, гигантская лапа цапнула трофейный маузер, и одобрительный взгляд Берестова встретили красные, спросонья особенно злые, глаза рабочего.
– Неплохо, братец, неплохо, – сдержанно улыбнулся взводный. – Поможешь мне будить остальных. Смотри, чтобы со сна никто не заорал и не выстрелил.
Шумов посмотрел на свою винтовку, затем, кряхтя, поднялся и попытался встать по стойке «смирно». Закоченевшие руки и ноги слушались с трудом, и он пошатнулся.
– Сделай несколько взмахов руками, разгони кровь, – посоветовал Берестов и направился к Медведеву.
Рота постепенно просыпалась. Далеко не все догадались постелить на ночь лапника, многие спали на голой земле, деля одну шинель на двоих. Холодная сентябрьская ночь наградила людей кашлем, хрипом, у некоторых отняла голос. Шести часов сна было слишком мало, чтобы восстановить силы, но, по крайней мере, теперь можно было идти вперед, не опасаясь, что кто-то свалится и уснет по дороге. Бойцы разминали закоченевшие руки и ноги, Берестов уже гонял свой взвод, заставляя протирать оружие, на котором крупными каплями осел туман. Последними Гольдберг разбудил женщин. Разговоры сразу угасли, с минуту царило неловкое молчание. Под общими взглядами Ольга смутилась, покраснела и неловко замерла. Богушева невозмутимо поправила одежду, убрала волосы под берет и, подняв с земли шинель, которой ее укрыл ночью Гольдберг, громко спросила:
– Чье имущество?
Послышались смешки, кто-то насмешливо сказал:
– Носи, красивая, потом отблагодаришь.
– Только после дезинфекции.
Ирина швырнула шинель зубоскалу и, прихватив за локоть медсестру, пошла к раненым. Женщины как раз заканчивали осмотр Егорова, когда к ним подошел Шумов. Здоровяк молча поставил перед Богушевой котелок с водой, положил рядом кусок мыла и маленькое зеркальце для бритья, затем, все так же не говоря ни слова, вернулся к своему взводу. Военфельдшер пожала плечами и вернулась к работе.